Патти Херст (1988)

В Беркли, 1974-й. Патриция «Пэтти» Херст, 19 лет, в рваных джинсах и с учебником по искусствоведению под мышкой, выходит из кафе «Red Star» — заварной кофе проливается на конспекты. Внезапно белый фургон резко тормозит у тротуара. Мужчина в кожаной куртке («Зови меня Танко») хватает её за плечо: «Не дергайся — не убьём». В подвале дома на окраине Окленда, обклеенном газетами с заголовками о её отце-миллионере, Синди, рыжеволосая с сигаретой в зубах, ставит перед Пэтти кассетный магнитофон: «Запиши обращение. Искренне». На полу — пустые банки из-под тушёнки, запах плесени.

Через два месяца Пэтти, теперь в чёрном берете и с автоматом «Ингрэм», стоит у витрины Hibernia Bank. Танко толкает её в спину: «Стреляй в потолок, если охранник дёрнется». После ограбления — побег через канализационные тоннели, грязь на ботинках смешивается с кровью из царапины на щеке. В съёмной квартире в Сакраменто, где обои желтеют от никотина, она спорит с Синди: «Вы обещали отпустить после дела». «Ты уже не та девочка с кофе», — Синди рвёт фотографию Пэтти из студенческого кампуса. На суде в 1976-м прокурор тычет в воздух кассетой: «Вы назвали отца „свиньёй“ добровольно?» Пэтти смотрит на часы отца — подарок на 18-летие — тикают громче, чем голос адвоката.