Кингсайз (1988)

Казик, щурясь на треснувшее стекло очков, копался в старом сундуке на чердаке. Его сестра Марыся, оставив на кухне недоеденный бутерброд с салом, притащила найденную в сарае карту с пятнами ржавчины — дед Юзек исчез три дня назад, оставив лишь записку: *"Не трогай маятник в мастерской"*. В кармане его засаленного фартука дети нашли ключ с гравировкой в виде крылатого колеса. «Смотри, тут за мельницей крест», — прошептала Марыся, проводя пальцем по бумаге. Они прошли через заросший лопухами огород, мимо покосившейся будки с гончим Бубликом, и наткнулись на полуразрушенный особняк с витражным окном, где вместо стекла — сплетенные проволокой осколки бутылок.

В подвале, среди шестерёнок и маятников, висела клетка с попугаем, твердившим: *"Время не лечит, Казик!"*. За дверью с кодовым замком из клавиш пианино открылся портал в мир, где реки текли металлической стружкой, а деревья росли из пружин. Лютый-Коваль, механический великан с молотом вместо руки, грозил раздавить их за кражу маховика из его кузницы. Дед Юзек, запертый в башенке из часовых циферблатов, кричал: *"Заводная пружина в левом кармане — вставь в центральный привод!"*. Марыся, разрисовав рукав платья уравнениями, вычислила момент удара молота, пока Казик, сдирая кожу с ладоней, крутил ржавый рычаг лифта. Вернувшись, они нашли деда за станком — он чинил будильник, бормоча: *"Слишком поздно понял — часы нельзя повернуть назад"*. На плите шипел картофельный суп, а Бублик, свернувшись у печки, скулил во сне.