Серый волк энд Красная шапочка (1990)

Аленка, в красном платке с выцветшими краями, шла по проселочной дороге, сжимая авоську с баночкой брусничного варенья и тремя картофельными пирожками. Бабка Марфа, прикорнувшая на печи с температурой, велела передать соседке Нине Васильевне шерстяные носки и коробок гвоздей — "для забора, чтоб Володька тот… не шастал". У развилки, где ржавый трактор стоял на обочине, Аленку окликнул парень в засаленной куртке: "Эй, Шапка! Через гаражный кооператив короче будет. Провести?" Володька, он же Серый, щелкал семечки, оглядывая ее сумку. "Сама дойду", — буркнула Аленка, поправляя резинку на носке, сползшую под кирзовым сапогом.

Она свернула за склады с треснувшими окнами, где пахло соляркой и прелым сеном. Володька, обогнав ее через пустырь, вынырнул из-за бочки с надписью "Антифриз": "Дай хоть пирожок, а? У меня брат малый дома орет от голода…" Аленка прижала авоську к груди: "Своим воровать не стыдно?" За спиной у Володьки заскрипела дверь — Нина Васильевна, в валенках на босу ногу, вышла с лопатой: "Опять ты, шалопай! Ален, иди сюда, чайник вскипел…" Володька швырнул окурок "Примы" в лужу, махнул рукой: "Ладно, ладно… Бабке своей передавай — забор чинить буду. Без гвоздей".