Адажио (2023)

Лука, 17 лет, таскает рыбу на неаполитанском рынке Сан-Фердинандо. Его мать, умершая год назад, оставила в залог виолончель с треснутым грифом в ломбарде на Виа-Трибунали. Отец, Карло, ворчит за ужином: *«Музыкантом быть — голод слышать»*, разливает дешёвое кьянти. Лука прячет под кроватью потрёпанные ноты с пометками матери — этюды Альбинони. По вечерам пробирается в консерваторию Сан-Пьетро-а-Майелла, где София, дочь пекаря с Пьяцца-Белло, играет на фаготе. *«Слепи мне канноли, и сыграю твой адажио»,* — смеётся она, вытирая муку со струн виолончели.

В старом сундуке из-под анчоусов Лука находит конверт с билетом в Милан и фотографией дирижёра Риккардо Мортелли — человека, чей автограф мать хранила в партитуре Вивальди. Карло, обнаружив пропажу денег на билет, разбивает бутылку об стену: *«Ты думаешь, кровь его тебя согреет?»* Лука сбегает на поезде, заворачивая виолончель в платок с вышитыми инициалами матери. В Милане его ловит полиция за попытку пробраться в Ла-Скала — охранник тычет пальцем в потрёпанные кроссовки: *«Артисты тут не пахнут рыбой»*. София звонит из телефонной будки возле пекарни: *«Вернись. Или не возвращайся вообще»*.