Рождество семьи Джонс (2023)

Сиднейский пригород, декабрьская жара под сорок градусов. Эмили Джонс, 16 лет, красит ногти синей эмалью, пока её младший брат Том лезет на крышу повесить гирлянды. «Слезь, дурак, ты же упадёшь!» — кричит она, но Том только смеётся, зацепившись ногой за водосточную трубу. Их мать Люси, медсестра в синих скрэбах, размораживает креветки для барбекю, ворча: «Дэвид, скажи ему, чтоб не ломал шею перед завтрашним ужином». Отец Дэвид, плотник с татуировкой кенгуру на предплечье, игнорирует просьбу — он сверлит дыру в стене гаража для новой морозилки. Эмили достаёт билет на автобус до Мельбурна, спрятанный под матрасом: «Пап, я после праздников уезжаю. К подруге». Дэвид роняет дрель: «Опять эти твои «подруги»? В прошлый раз ты вернулась с татуировкой дельфина!»

На рождественском рынке в Роксбери Эмили сталкивается с Каем, серфером с выгоревшими волосами, который торгует деревянными браслетами. «Твоя мама Люси Джонс? — он достаёт конверт с фотографией 80-х. — Моя бабка работала с ней в больнице». Тем временем Том находит в гараже коробку с письмами от пропавшего деда: «…Люси, прости, я не мог вернуться после того пожара…». За ужином из жареного барашка и мангового салата Дэвид ломает зубы о монетку в пудинге. «Значит, ты богатым будешь», — шутит Люси, но сама смотрит в окно, где Кай ждёт Эмили у забора. Ночью Том включает найденную кассету с записью: детский голос поёт «Jingle Bells», а на фоне — мужской кашель. Утром Эмили застаёт родителей в гостиной: Люси держит фото Кая с матерью, Дэвид стирает пыль со старой гитары. «Мы тоже когда-то сбегали», — говорит он, пока Том на кухне доедает холодный пудинг, качаясь на стуле.