В заточении (2020)

Линн, с вьющимися рыжими волосами до плеч, каждое утро протирала подоконник в камере тряпкой, смоченной в самодельном чистящем средстве из зубной пасты. Запах мяты смешивался с сыростью от ржавых труб. В соседней камере Джон, бывший инженер с татуировкой якоря на запястье, часами чертил на стене календарь, зачёркивая дни гвоздём из разобранной табуретки. "Ты слышал, как стучат по ночам?" — спросила Линн сквозь решётку, когда охранник ушёл на обход. Джон молча указал на трещину в полу, откуда доносился глухой звук, похожий на удары молотка. В столовой Мэри, подросток с шрамом на щеке, прятала под подносом записки с цифрами — координаты, как она верила, побега.

На третьей неделе Линн нашла под матрацем обрывок карты канализационных тоннелей, исписанный фамилиями: "Ричардсон, 2004", "Ву, 2012". Джон, разобрав вентиляционную решётку, обнаружил там кости пальцев в цементной пыли. "Они не выпускают, они закапывают", — прошептал он, пока Мэри отвлекала надзирателя, громко споря о недополученном яблоке. Ночью Линн проследила маршрут охранников — те всегда обходили коридор "В", где свет мигал из-за перегоревшей лампы. Там, за кирпичной кладкой со следами краски-замазки, она нащупала холодную металлическую ручку. Джон, услышав скрип, бросился к ней, но из динамика раздался голос: "Зона B, проверка камер".