Небесный айдол (1 сезон)

Минджи, 19 лет, с утра до вечера моет чашки в кафе возле станции Синчхон. Запах подгоревшего эспрессо, звук блендера, который заедает на третьей скорости, и вечные жалобы клиентов на недолитое молоко. «Ты же поешь в душе каждый день!» — Соён, ее соседка по общаге, тычет пальцем в объявление о кастинге для стажеров в агентстве «StarLune». Минджи отмахивается, но вечером, пока чистит посудомойку, находит в кармане флаер с пометкой «зал прослушиваний — станция Апкучжон, выход 4, 15:00». Приходит «на пять минут», но застревает в очереди из девушек в кроссовках и мешковатых худи. Через три часа ее ставят у стены с мерцающей шкалой роста, фотографируют в синем свете софитов и бросают: «Группа С, завтра в семь. Не опаздывать».

Тренировочный зал пахнет пластиковым покрытием и потом. Хореограф Ким, бывшая участница гёрл-бэнда 90-х, хлопает в ладоши: «Спина колесом, улыбка как у робота-убийцы — идеально». Минджи путает шаги, сбивает девочку с розовыми волосами, получает выговор за «медленные рефлексы». В раздевалке находит чей-то забытый ланч-бокс с кимпабом, ест украдкой, прячась за шкафчиком. Выходит на крышу, где сталкивается с парнем в наушниках, который чинит проржавевший вентилятор. «Ты из новых? — он протягивает отвертку. — Держи, если захочешь сломать камеру в углу. Работает громче фена». Позже узнает: это Ли Джун, композитор-невидимка, который пишет хиты под чужими именами. Они договариваются о бартере — он учит ее править вокал в программе, она приносит ему украденные из столовой рисовые шарики. Через неделю Минджи прорывается в топ ротации с демо-треком, который Джун своровал у босса, но во время выступления замечает: его наушники светятся синим, как те софиты на кастинге.