Бо (2022)

Йорис ван дер Линд, грузчик из Роттердама, наткнулся на проржавевший чемодан под штабелем ящиков с кофе в портовом складе. Внутри — паспорт 1987 года на имя Хендрика Флейсма, письма на голландском с упоминанием «синих контейнеров в Батуми» и чёрно-белая фотография: мужчина в пальто стоит у фонтана в Тбилиси, за спиной — вывеска «Кафе Моцамету». В Антверпене, в кафе «Золотой Лев» с потрескавшимися витражами, Йорис показал находку Софи Клаасен, дочери таможенника, погибшего в 90-х. «Это не глина для фарфора, — Софи провела пальцем по печати на документе, — тут кварц. Его добывали только в Грузии, возле серных бань. Папа об этом говорил».

Через три дня Йорис стоял на площади Мейдан в Тбилиси, разглядывая тот же фонтан, что на фото. Местная гончарка Тамара Гаприндашвили, в фартуке, испачканном красной глиной, бросила окурок в канализационную решётку: «Твой Хендрик? Он помогал моему деду вывозить краску для ковров через Поти. Пока Леван, — она кивнула на чёрный седан через улицу, — не прижал их за долги». Вечером в мастерской Тамары, где пахло обожжённой глиной и вином, Йорис нашел в старом станке конверт с координатами — 41°38' N, 41°38' E. «Брось это», — Леван перекрыл выход, счищая ножом грязь с ботинка. Йорис развернул карту порта Батуми, смятую в кармане: «Вырежешь мне сердце — там всё равно будет кварц».