Однажды в Калькутте (2021)

Амита, девушка в потёртом сари, подбирает обрывки счетов у лавки со специями на Барабзаар-роуд. Её брат Раджив, водитель старого Ambassador, ругается с механиком: «Сцепление чинил три дня, а оно скрипит хуже двери в доме Банерджи». Запах жареных лепешек смешивается с выхлопными газами. В порту, где Амита разгружает ящики с чаем, норвежка Ингрид в кожаной куртке фотографирует контейнеры с треснувшими пломбами. Ночью в переулке за закусочной «Дакшин» мужчина в клетчатой рубашке сует Радживу конверт: «Скажи сестре — если снова полезет в таможенные документы, следующий груз поедет в её дом».

Ингрид находит в архиве музея Индийского искусства фото 1947 года: статуя Шивы в руках французского солдата на фоне калькуттского вокзала. В чайной «Махарани» Амита переворачивает чековую книжку с пометками: «Они везут не рис, а мраморные обломки под мешками. Сегодня в док №4». На заброшенном складе у реки Хугли Раджив ломает замок ломом — внутри ящики с полуистлевшими ярлыками «Собственность Королевского музея, Осло, 1898». Утром Ингрид протягивает Амите билет на паром: «Тебя уже ищут». Девушка сжигает документы в жестяной бочке, наблюдая, как дым смешивается с туманом над мостом Ховрах. Продавец чая на углу бормочет, помешивая кардамон в котле: «Сегодня дым как в день бомбежек 1943-го».