Ремейк нашей жизни (1 сезон)

Кяо Харуки, 28-летний гейм-дизайнер, застревает в работе над мобильной игрой-«дойдзёном» для мелкой студии. Однажды, засыпая за столом с пустой банкой «BOSS Coffee» и крошками от «Pocky», он просыпается в комнате общежития художественного вуза 2006 года. На тумбочке — зачётка с его именем, датой «апрель 2006», а за дверью слышится спор: «Твой стиль слишком мрачный для детской игры!» — это Нанако Аояма, её рыжие волосы всклокочены, в руках папка с эскизами антропоморфных зверей. Рядом Сюро Акито, в очках с толстой оправой, щёлкает карандашом по раскадровке, бормоча: «Реализм важнее миловидности».

Харуки пытается переписать проект их общей игры — ту самую, что провалилась в его прошлом. Он предлагает добавить систему ветвящегося сюжета, но Эйко Кавасеги, сценаристка в чёрном свитере с выгоревшими рукавами, парирует: «Диалоги получились шаблонными. Вот тут, сцена в кафе — герой говорит как робот». Они засиживаются до трёх ночи в компьютерном классе; монитор «Toshiba» мигает, а Харуки незаметно стирает правки, которые, как он помнит, привели к ссоре команды. На следующий день Сюро замечает пропажу своей идеи с погодной механикой: «Кто трогал мой файл?» — хмурится он, листая распечатки. Харуки, жуя «onigiri» из круглосуточного «Lawson», понимает: исправляя одно, он ломает другое.