Послевкусие (1 сезон)

Эмили, 24 года, в фартуке с пятном от кофе, поправляет дреды, пока Джейк, бармен с татуировкой лисы на запястье, перетирает бокалы. Они работают в *The Rusty Spoon* — кафе в переулке за вокзалом Флиндерс-стрит. Утром, перед открытием, Эмили замечает, как Джейк льет молоко в эспрессо слишком резко. «Ты опять латте-арт путаешь с абстракционизмом», — бросает она, доставая подгоревшие маффины из духовки. Джейк хрипло смеется: «Это стиль, Эм. Клиенты платят за хаос». За окном — запах жареных бобов от соседнего лотка и скрип трамвайных рельсов. Вечером, считая выручку, Эмили находит в ящике для чайных пакетиков записку: *«Марта, 1987. Долг за сахар — $12.50»*. Джейк предлагает выбросить, но она прячет бумажку в карман, гладя потёртый уголок.

Через три дня Эмили приносит в кафе потрёпанную книгу рецептов, найденную на блошином рынке у реки Ярра. На странице 43 — лимонный пирог с пометкой синими чернилами: *«Добавь цедру после остывания»*. Джейк, разбирая посылку с кофе, роняет мешок: зёрна рассыпаются по полу, смешиваясь с крошками от круассанов. «Бездарь», — ворчит Эмили, но помогает собрать, пальцы в муке. В пятницу пожилой клиент в шляпе-котелке, Хироши, пробует новый пирог, морщится: «Кисло, как в Осаке в 58-м». Он достаёт фото: женщина у печи, стопка тарелок с жёлтым кремом. «Вкус должен цепляться, как воспоминание», — говорит он, оставляя чаевые монетами. Ночью Эмили режет лимоны, а Джейк, принеся ей чашку чая, случайно разбивает кружку с кленовым листом — подарок от бывшей. «Не страшно, — бормочет она, — всё равно не нравился дизайн».