Туве (2020)

Туве ковыряет краску на подоконнике в съемной квартире на улице Ууденмаанкату. За окном — промозглый хельсинкский рассвет, в пепельнице окурки смешались с обрывками набросков. Вивика Бандлер, закутанная в мужской пиджак, перебирает гранки пьесы: *«Твои муми-мамы слишком грустные. Зрители ждут уют, а не твой дневник»*. Туве хрипит от смеха, достает из-под кровати бутылку можжевеловой водки. Утро начинается с того, что соседский мальчик Атос стучит в дверь — принес свежий номер *Garm*, где карикатура Туве на Молотова испещрена пометками цензора.

Летом 1952 года Туве сбегает на остров Кловхарун, тащит за собой ящик с масляными красками и рваный спальный мешок. Шторм выворачивает ставни, соленая вода заливает эскизы к *«Опасному лету»*. В радиоприемнике трещит репортаж о Олимпиаде. Альберт, рыбак с обветренными руками, оставляет у порога ведро с сельдью: *«Художники тоже должны есть»*. По ночам Туве пишет письма Сами, актеру из Турку, выводит каллиграфическим почерком: *«Здесь пахнет водорослями и одиночеством. Привези сигарет и черной икры»*. К ноябрю закончит иллюстрации, обернутые в газету с заголовком о Суэцком кризисе, но сожжет половину в буржуйке — останутся только обугленные уголки с улыбками муми-троллей.