Заново родиться (1 сезон)

Минхо, 16 лет, в рваных джинсах и с наушниками на шее, каждый день после школы забегал в лавку старьевщика возле станции Йонсан. Там, среди пыльных радиоприемников и коробок с винилом, он наткнулся на потрескавшийся свиток с картой Сеула 1920-х. "Этот район… тот же поворот реки, но где сейчас автострада", — бормотал он, сравнивая линии на карте с приложением в телефоне. Вечером, прячась от криков отца-алкоголика в подъезде хрущевки, Минхо обвел пальцем контур старого моста — стекло гаджета треснуло, а воздух запахло жжеными листьями. Очнулся в переулке с глиняными стенами, где мальчишка в холщовой рубахе тащил тележку с углем: "Эй, ты с луны упал? Дай сюда эту штуку!" — тыкал в iPhone.

Юна, дочь владелицы ханока-пансиона у подножия Инвансана, нашла Минхо за копаньем мусорной кучи возле колодца. "Ищешь путь обратно? — протянула ему чашку с цикорием. — Здесь время как грязная река: чтобы перейти, нужно найти камни, которые не скользят". Они обменивались вещами: он отдал ей светящийся брелок из рюкзака, она подарила медную аптекарскую ложку с гравировкой "Чхве". Когда полицейские в черных костюмах эпохи японской оккупации начали облаву на "шпионов", Минхо, прячась в бочке с соевой пастой, услышал, как Юна кричит на диалекте: "Беги к фонарю с красным шаром! Там дыра в твою эпоху!" Утром, валяясь на полу своей комнаты с разряженным телефоном, он разглядывал ложку — на обратной стороне проступили новые иероглифы: "Вернись в четверг".