ДНК (2019)

Ране, израильский следователь с потрепанной коричневой сумкой, где среди документов мелькает пластиковая лошадка, пять лет сравнивает образцы ДНК из международной базы. Утром, разливая мятный чай в кухне с детскими рисунками на холодильнике, она получает уведомление: 87% совпадение с датским мальчиком из приюта под Копенгагеном. «Они нашли ее след, мама», — шепчет она, зажимая трубку плечом, пока руки дрожат над распечаткой. В аэропорту, перебирая чеки за химчистку и старые маршруты патрулей, она спорит с начальством: «Вы уволите меня? Тогда я уволюсь сама».

Нильс, копенгагенский детектив в мятом пиджаке с пятном от солодки, водит ее по лабораториям, где техник в очках с синим светофильтром бормочет: «Митохондриальная ДНК — это не точный метод». Ране перебивает: «Ее кровь была на рубашке вашего мальчика. Проверьте адрес приюта — тут опечатка в цифре». Они пробираются через архивные записи с запахом плесени, натыкаясь на видео с парка Тиволи: девочка в полосатых колготках держит воздушный шар, 2014 год. «Вы спали последние три дня?» — спрашивает Нильс, вытирая кофейное кольцо со стола. Ране роняет чужой телефон, набирая мать: «Если это не она, я перестану искать». В кармане — скомканная распечатка УЗИ младшего сына.