Долгое эхо блокады (2018)

Анна, историк из Петербурга, в старом комоде деда находит потрепанный дневник с обгоревшим углом. На страницах — записи Николая, инженера Кировского завода, датированные зимой 1942-го: «12 января. Света не вышла из бомбоубежища, ноги опухли. Отдал ей свою пайку, сам жевал ремни». В архиве Анне отказывают в доступе к делам НКВД, младший сотрудник в очках бурчит: «Без разрешения семьи погибших — никуда. Да и кому сейчас это надо?» Вечером, разбирая коробку с дедовыми вещами, она находит ключ от заброшенной квартиры на Литейном — под слоем газет 50-х лежит пачка писем с фронта, адресованных женщине по имени Лидия.

Николай в блокадном Ленинграде тайком хоронит соседа в саду у Исаакия, заворачивая тело в ковер с выгоревшими розами. На заводе он выменивает болты на картофельные очистки, а ночью пишет письма жене, погибшей при обстреле на Невском. В коммуналке на пятерых оставшихся жильцов — банка томатного пюре, украденная из разбомбленного склада. Соседка-студентка Валя, у которой от голода дрожат руки, шепчет: «Коля, давай уедем. Я слышала, через Ладогу грузовики идут...» Он мотает на палец медную проволоку, чтобы не забыть забрать сгущенку для дочки из больницы, но через час узнает, что палату разбомбили.