Жизнь возможна (2016)

Лука, механик из Турина, разбирая коробки в углу гаража после смерти отца, находит потрёпанный дневник с рисунками марсельских доков. На последней странице — фото женщины в платье в горох, стоящей у стены с граффити-рыбой. «Кто это?» — спрашивает он у сестры, Сильвии, протягивая снимок. Та пожимает плечами: «Спроси у Антуана. Они с отцом каждое лето ездили грузить ящики в порт». В мастерской пахнет соляркой и апельсиновой кожурой; Лука звонит Антуану, который бормочет: «Приезжай. Тут один старик помнит, как твой старик спорил с француженкой-художницей насчёт какого-то заказа...». На следующее утро Лука садится в поезд до Ниццы, зажав в кармане адрес — Rue de la République, 45.

В Марселе Лука сталкивается с Мари, дочерью той самой художницы, которая красит ставни в кафе «Le Poisson Bleu». «Вы сломали мой мольберт!» — кричит она, когда он задевает подставку, разглядывая эскиз углём на стене. Вместо извинений он достаёт дневник: «Это ваша мать?». Мари замирает, проводя пальцем по надписи «Claire, 1988»: «Она умерла, когда мне было шесть. Говорила, ваш отец обещал прислать открытки...». Они роются в подвале кафе, где среди ящиков с вином находят коробку с письмами и ключом от заброшенной мастерской возле канала. Антуан, куря на пороге, усмехается: «Ваши родители хотели открыть мастерскую для бедных художников. Но потом всё пошло прахом из-за долгов». Лука чинит сломанный мольберт, Мари рисует поверх ржавых пятен на стене гавани; к вечеру они решают продать мастерскую в Турине, чтобы восстановить ту, что в Марселе.