Афродеревня (1 сезон)

В деревне Заозерье, заросшей лопухами и крапивой, Ольга Мбуте чистила картошку на крыльце покосившегося дома с голубыми ставнями. Ее сосед Николай, потомок зулусского студента из 60-х, закуривал «Беломор» у забора из ржавых труб: «Опять из администрации письмо пришло – требуют переоформить участки». На школьном стадионе, где вместо ворот висели плетеные корзины, местные подростки играли в самодельный мяч из козьей шкуры, крича на суахили смесью с псковским говорком. В избе-читальне, пахнущей грибным супом и воском, библиотекарша Зоя переводила письма от кенийских родственников, спотыкаясь о забытые глаголы в языке своего деда.

Когда в деревню пригнал черный Lexus с московскими номерами, старик Ерема в выцветшей рубахе с геометрическим орнаментом вынес на улицу транзистор 1983 года – включал записи барабанных ритмов поверх переговоров застройщика с главой сельсовета. «Вы же сами тут как нелегалы», – бросал чужак в лощеном костюме, пока Ольга ставила перед ним миску с маниоковой кашей. Ночью подростки взломали сайт районной газеты, выложив сканы архивных документов о земле 1927 года. А утром Николай, вытащив из сарая дедов копье с облезлой краской, поставил его у колодца – молчаливый столб с треснувшим наконечником, на котором сушились детские носки.