Моя аргентинская душа (2025)

Клара, 28-летняя фотограф из Монреаля, разбирает коробки в квартире покойной матери и находит письма 1978 года на испанском, заляпанные пятнами от эмпанад. В одном конверте — фото мужчины в военной форме с надписью «Сальвадор, Ла-Бока» и серебряный медальон с выгравированными координатами. «Qué carajo...» — бормочет она, набирая номер кузена в Буэнос-Айресе, но трубку поднимает незнакомец с хриплым голосом: «Вы кто? Это моя пекарня». На следующий день Клара летит в Нью-Йорк, где по адресу из писем работает Матео, 35-летний аргентинский шеф с долгами за аренду крошечной закусочной в Бруклине. Он выбрасывает её на улицу: «Твоя мать украла деньги моего отца. Исчезай». Но вечером находит в ящике стола отцовский паспорт с тем же медальоном.

В Ла-Боке, в пекарне «El Sur», Клара и Матео сталкиваются с Эмилией — 80-летней хозяйкой, которая вытирает стол тряпкой, пахнущей дрожжами и лавром. «Твой Сальвадор — брат моего мужа. Его убили в тот день, когда он нёс твою мать в роддом», — она бросает ключи от заброшенной аптеки в квартале Сан-Тельмо. Там, под плиткой с розой ветров, они выкапывают железную коробку: детские носки, письмо от матери Матео с извинениями за кражу документов («Они искали его, мне пришлось бежать») и долговую расписку на 10 000 песо. На улице их ждёт Игнасио, кредитор Матео, с ножом для разделки мяса: «Думал, спрячешься в истории?». Клара достаёт пистолет из сумки — тот самый, что лежал в коробке с письмами.