Ведьмовство (1989)

Алессандра, дочь ткача из деревни Сант’Анджело, прячет под платком ожоги от свечей — каждую ночь тайком читает заклинания из потрепанной книги, найденной в развалинах часовни. Ее младший брат Лука, кашляющий от дыма очага, просит: «Сделай так, чтобы перестало болеть». Она шепчет над отваром из чабреца и коры дуба, но мать, Мария, хватает ее за запястье: «Сожгут, как ту бродяжку с рынка». В соседней хате у кузнеца Федерико умирает овца — он приходит с топором, требует «очистить хлев от порчи». Алессандра рисует мелом знаки на дверях, бормоча слова, смысл которых сама не понимает.

Донато, священник с облупившимся крестом на груди, копается в ее сундуке: находит пучок волчьей шерсти и сушеных летучих мышей. «Именем Отца…» — начинает он, но Алессандра вырывается, бежит к реке, где лодочник Марко прячет ее в бочке из-под сельдей. В лесу за мельницей старуха Габриэлла, у которой нет двух пальцев на левой руке, учит ее связывать узлы на веревках: «Если завяжешь при луне — ветер принесет дождь, если при солнце — сожгут посевы». Когда в деревне тухнут все костры, а дети покрываются сыпью, толпа с факелами ломает дверь хижины Марии. Алессандра, прячущаяся в колокольне, срывает с алтаря покрывало — ткань вспыхивает синим пламенем, ослепляя Донато. «Дьяволица!» — орет он, но люди пятятся, крестятся. Лука, прижавшись к сестре, шепчет: «Теперь они боятся нас больше, чем чумы».