С самого детства отец тренировал Юсру и Сару, мечтая о том, что однажды они станут великими пловчихами и поедут на Олимпиаду. Каждый день начинался с ранних утренних тренировок и заканчивался поздними вечерними заплывами. Юсра и Сара росли в атмосфере жёсткой дисциплины и высоких ожиданий, но также и в окружении любви и поддержки. Тем временем, ситуация в Сирии стремительно ухудшается. Война разрушает города, лишая людей дома и надежды на будущее. Постепенно это начинает касаться и их семьи.
Эмили, 17 лет, каждую среду после школы подрабатывала в муниципальной библиотеке Брикстона. Во время сортировки старых поступлений в подвале она нашла потрепанный фолиант с меткой «Архив 43» — внутри вместо текста были схемы лондонского метро, перечеркнутые рунами, и вклеенные фото 80-х с зачернёнными лицами. Когда она принесла книгу домой в квартиру над вьетнамским фастфудом, заметила, что тени от уличных фонарей стали двигаться против ветра. «Ты параноик,» — усмехнулся её сосед Лиам, доедая
Эржебет, 16 лет, ковырялась в ржавом ящике с инструментами отца, пока он чинил велосипед во дворе дома на улице Бартока. «Где моток проволоки?» — Ласло бросил гаечный ключ на стол, оставив жирное пятно на квитанции за электричество. По утрам Эржебет прятала пустые бутылки палинки под раковиной, чтобы соседи не сплетничали. В четверг, когда трамвай №4 застрял у моста Свободы, Ласло не вернулся с завода «Ганц» — в цеху остались только разбитые очки и чертеж турбины с пометкой «K-09». Эржебет
Вы когда-нибудь задумывались, каково это жить в мире, который почти погиб? Без привычного шума городов, без людей, без какой-либо уверенности в завтрашнем дне? Всё заменили руины, тишина и постоянное чувство страха. Инфицированные, те, кто когда-то был как мы, теперь стали жуткими существами, которые и дышать-то не дадут спокойно. Мир уже десять лет как полетел в тартарары после того вируса, и теперь выживают только самые крепкие. Остальные... Ну, вы поняли. Вот, например, Кассиус. Бывший