Кармен, 70 лет, вязала на балконе своей мадридской квартиры, когда врач сообщил о диагнозе. Не сказав детям, она позвонила дочери Лусии, тыча спицей в отслоившуюся плитку в ванной: «Тут плесень из-за труб 1968 года. Приезжай, поможешь выбрать кафель». Лусия, бухгалтер в очках с переходными линзами, вздохнула, глядя на график в Excel: «Мама, у нас аудит. Пако свободен». Безработный сын Пако в Лиссабоне в это время тушил сигарету о гитарный чехол, услышав в трубке: «Привези мою шкатулку из дома в
В горах под Мадридом молодой фермер Алехандро, с рубцом через левую бровь, ворует ячмень с повозки французского офицера. Его ловит солдат в потёртом мундире: «Ты либо повесишься на этой верёвке, либо возьмёшь её в руки и пойдёшь со мной». На следующее утро Алехандро, сжимая деревянный меч, выстроился в ряды испанского ополчения. В Барселоне, за столом, заваленным картами, женщина в чёрном платье с серебряной брошью — Клара, дочь разорённого торговца, — рисует углём позиции артиллерии. «Если
В пригороде Барселоны, на узкой улочке с облупленными ставнями, братья Маркос и Рауль делят квартиру над хлебной лавкой. Маркос, 32 года, таскает мешки с мукой на рынке *Mercat de Sant Antoni*, пряча под курткой бутылки с дешевым вином. Рауль, 19 лет, целыми днями рисует граффити на стенах заброшенной церкви *Santa Maria del Pi* — фигуры святых с пустыми глазницами. «Ты снова проиграл зарплату в покер?» — бросает Рауль, разглядывая синяк под глазом брата. Маркос молча высыпает на стол монеты: