В старом районе Барселоны, рядом с рынком Бокерия, 19-летняя Лусия Моралес работает в кафе *El Sótano*. Каждое утро она протирает стойку из потрескавшегося дерева, пока ее друг детства, Хавьер «Хави» Рохас, разгружает ящики с апельсинами. После смены Лусия замечает, что узоры на её кружке с чипленом повторяют линии на руке — шрам от детской аварии. «Ты опять видела эти сны?» — спрашивает Хави, когда она роняет ложку. В её снах — заброшенная станция метро Liceu, где женщина в синем плаще шепчет:
Мария затянула шнурки на старых кедах, пока Луис тащил коробку с фонариками из сарая. «Кармен опять забыла купить рис для паэльи», — бросила она, протирая пыль с гитарного чехла. На площади Пласа-Майор уже гудѣли монтажники: один, в красной кепке, ругал подростка, который перепутал порядок гирлянд. В баре «Эль Ринкон» Хуан разливал херес в треснутые бокалы, ворча на кота, ворующего тапас со стола. В воздухе пахло жареным миндалем и бензином от грузовика, застрявшего у церкви. К вечеру ветер
Кармен, 70 лет, вязала на балконе своей мадридской квартиры, когда врач сообщил о диагнозе. Не сказав детям, она позвонила дочери Лусии, тыча спицей в отслоившуюся плитку в ванной: «Тут плесень из-за труб 1968 года. Приезжай, поможешь выбрать кафель». Лусия, бухгалтер в очках с переходными линзами, вздохнула, глядя на график в Excel: «Мама, у нас аудит. Пако свободен». Безработный сын Пако в Лиссабоне в это время тушил сигарету о гитарный чехол, услышав в трубке: «Привези мою шкатулку из дома в
В горах под Мадридом молодой фермер Алехандро, с рубцом через левую бровь, ворует ячмень с повозки французского офицера. Его ловит солдат в потёртом мундире: «Ты либо повесишься на этой верёвке, либо возьмёшь её в руки и пойдёшь со мной». На следующее утро Алехандро, сжимая деревянный меч, выстроился в ряды испанского ополчения. В Барселоне, за столом, заваленным картами, женщина в чёрном платье с серебряной брошью — Клара, дочь разорённого торговца, — рисует углём позиции артиллерии. «Если
В пригороде Барселоны, на узкой улочке с облупленными ставнями, братья Маркос и Рауль делят квартиру над хлебной лавкой. Маркос, 32 года, таскает мешки с мукой на рынке *Mercat de Sant Antoni*, пряча под курткой бутылки с дешевым вином. Рауль, 19 лет, целыми днями рисует граффити на стенах заброшенной церкви *Santa Maria del Pi* — фигуры святых с пустыми глазницами. «Ты снова проиграл зарплату в покер?» — бросает Рауль, разглядывая синяк под глазом брата. Маркос молча высыпает на стол монеты: