С тех пор как пропала его сестра при загадочных обстоятельствах, Джекс взял на себя заботу о её маленькой дочери Роки. Они живут в резервации, где постоянно приходится бороться за выживание. Джекс неутомимо ищет сестру, посвящая этому все свои свободные минуты. Помимо этого, он помогает Роки готовиться к важному индейскому празднику, стараясь сохранить традиции и передать племяннице знания о культуре их предков.
Джош, пятнадцать лет, заметил, что стакан на кухне дрожит, когда он злится. Его сестра Лена, на два года младше, неделю назад проснулась с воспоминаниями о чужом сне — оказалось, соседском. Они живут в Крествью, городке с одной заправкой и закрытым кинотеатром «Рояль». После школы, за мороженым в «Дэйзи-кафе», Лена спросила: «Ты тоже чувствуешь, как иногда кожа горит?» Джош смял стаканчик, не касаясь его. В гараже, разбирая коробки приёмных родителей, нашли папку с пометкой «Проект Феникс» и
Вик, с сигаретой в зубах, ковыряет отверткой в мотоцикле возле трейлера. Рэй, в потрепанной кожаной куртке, тычет пальцем в карту с пятнами кофе: *«Координаты ведут к шахте за хребтом. Но Мэй не дура — если сбежала, зачем метку оставила?»* Ветер гонит песок по пустыне Невады, забиваясь в щели заброшенного городка Ласточкино Гнездо. В баре «Последний глоток» они находят обрывок записки под стойкой — почерк Мэй, слова «Стальные Клыки» и цифры 13:45. Бармен, вытирая стакан тряпкой, бурчит:
Представь: ветеран, жизнь которого и так непроста, вдруг натыкается во дворе на тело певицы — красивой, знаменитой, а теперь холодной и бездыханной. Жуть, да? Сначала он просто снимает всё вокруг на старую камеру — от скуки, от тоски. Но потом... Снимки мертвой девушки начинают преследовать его. Кадр за кадром, как наркотик. То ли винит себя, что не спас, то ли влюбился в призрак? Сам уже не понимает, где реальность, а где плёнка. А ты сидишь и думаешь: "Чувак, остановись!" Но он не
Знаете, как это бывает — смотришь кино про сильных духом людей, и сердце сжимается от смешанных чувств. Вот взяли историю сенатора, который пять лет провел во вьетнамском плену, и через эти адские испытания показывают всю его жизнь. Тоска по дому, боль, унижения… А он, представьте, в самые жуткие моменты мысленно возвращается к детству — к отцу-адмиралу, вечному давлению семейной традиции, этой железной дисциплине военно-морского училища. Меня лично зацепило, как режиссёр вплетает воспоминания:
Знаешь, как бывает: вроде всё по плану — семья, дом, работа... А внутри пустота, будто жизнь пропускаешь сквозь пальцы. Вот так и Джон — обычный парень, который уже забыл, когда последний раз чувствовал себя *живым*. И тут бац! Вечером в дверь стучится какой-то Ричи — взгляд колкий, улыбка кривая, будто знает твои страхи наизусть. Ну и началось! Сначала думал: «Чудак затеял какую-то игру». Ан нет — оказалось, это билет в один конец. То ли трип какой-то психоделический, то ли кошмар наяву. Джона