Фильм освещает трагическую судьбу женщин из регионов Эльзас и Мозель, ставших жертвами третьего рейха. Эти женщины были превращены в дешевую рабочую силу и использованы для рождения детей, чтобы способствовать созданию "чистой" арийской расы.
Люси, дочь владельца текстильной фабрики из Женевы, приезжает в родовой замок Шато-де-Монблан на острове в Женевском озере после странного звонка от сводного брата, Марселя. В прихожей она натыкается на пятна красного вина, ведущие в кабинет, где на ковре с вышитым фамильным грифоном лежит тело управляющего — Гийома Леруа. В кармане его пальто находят квитанцию за штраф за парковку в Цюрихе от 12 ноября, хотя Марсель клянется, что Гийом не покидал остров две недели. Повар Элен, разогревая
В старом районе Парижа, где фасады домов покрыты трещинами, а по утрам пахнет жжёным кофе и мокрым асфальтом, Эмиль находит Софи, которая рисует мелом на мостовой спирали, похожие на срезы мозга. «Ты видела, как они дышат? — Эмиль тычет пальцем в спящего мужчину у витрины булочной. — Грудь поднимается, будто он бежит, но глаза…» Софи обводит контур фигуры, не поднимая головы: «Вчера у «Лунара» бариста уснула с круассаном в руке. Его до сих пор не убрали». Они замечают, что спящие каждую ночь
Эмили, барменша из лондонского кафе «Brick Lane Brew», каждое утро протирала стаканы с потёртыми этикетками, пока за окном автобусы разбрызгивали грязную воду. Её друг Лукас, уличный художник из Сан-Паулу, присылал фото своих граффити на ржавых гаражах: *«Смотри, сегодня добавил розовых медуз. Жаль, дождь смоет к вечеру»*. Они спорили о смысле временного искусства, пока Эмили перебирала квитанции за аренду, а Лукас вытирал акриловую краску с колец на пальцах. В перерывах она подслушивала
Лола и Фред с детьми Манон и Луисом выгружают коробки из грузовика перед ветхим домом с облупившейся краской. Парижский дождь сменился липким ветром с океана. "Здесь даже воздух пахнет по-другому... как перезрелым манго", — говорит Манон, разглядывая ящерицу на стене. Фред молча поправляет очки, пряча квитанции за аренду. На пляже с чёрным песком соседка Мари-Клод в соломенной шляпе протягивает Лоле чашку кофе с ванилью: "Добро пожаловать в ад под пальмами". Вечером Фред
В Марселе, на узкой улочке за рынком Старого порта, Лина Монтегю каждое утро замешивала тесто для круассанов в пекарне *La Brume*. Однажды в подвале, среди мешков муки, она нашла потёртый блокнот с метками «K-22» и схемами тоннелей под городом. В тот же день к ней зашёл незнакомец в плаще с выцветшим шрамом на шее: "Твой отец оставил не те вопросы, девочка. Закрой пекарню и уезжай". За окном гудел грузовик с рыбой, запах моря смешивался с дрожжами. Лина связалась с Артуром Рено,
Знакомьтесь, Ромэн — парень, который вечно зарылся в книжках, мечтает написать свою крутую историю, но… Семья-то не спит! Папаша ноет, что пенсия — это адская скука, мать таскает его по выставкам, будто он личный дизайнер её midlife crisis. А бабуля? О, это шедевр: махнула рукой на дом престарелых, купила билет в никуда и слиняла в турне по Европе без предупреждения. Типа «Прощайте, внучок, я в Барселоне пить сангрию с незнакомцами!». Ромэн, конечно, рвёт волосы — искать старушку по всему
Ксавье в молодости накуралесил — искал себе идеал, да так, что, наверное, пол-Европы исходил. Но к тридцати с хвостиком вроде остепенился: женился на Венди, своей одногруппнице из барселонского универа, детишек двое. Жизнь-то вроде наладилась, ан нет! Как гром среди ясного неба — Венди берет и объявляет: «Всё, собираем чемоданы, уезжаем в Нью-Йорк». Да так резко, будто её там магнитом потянуло. А он остался, как дурак, с пустой квартирой и мыслями вразнобой. Мол, может, передумает? Или это