Трое братьев — Джелал, Сами и Месут — живут под одной крышей, разделяя радости и тяготы жизни. Их семейный магазин для новобрачных переживает не лучшие времена, и каждый из них мечтает о другой жизни. Джелал хочет стать художником, Сами грезит о карьере музыканта, а Месут видит себя успешным бизнесменом в большом городе. Но все их мечты кажутся далекими и недостижимыми, пока они связаны обязательствами перед магазином и семьей. Однажды, словно по воле судьбы, на пороге их дома появляется
Азиз, 23 года, мотается между работой в автомастерской отца в Кадыкёй и ночными репетициями с группой в подвале дома. Его сестра Лейла, 17, тайком рисует граффити на стенах старых византийских цистерн, пряча баллончики под школьной юбкой. Отец Мехмет, ворча за столом во время ужина с *пиде*: "Гитара — это не профессия. Завтра будешь менять масло у Mercedes, как все нормальные люди". Азиз молчит, ковыряет вилкой баклажан в томатном соусе, чувствуя запах машинного масла на рукаве
Аслы, младшая невестка, каждое утро первая занимает кухню в стамбульском особняке семьи Демирджи, чтобы испечь симит для свекра. Её руки в муке, а в ушах — нашептывания свекрови Гюльтен: *«Если хлеб пересохнет, Мурат опять уйдет в контору голодным»*. Фериде, старшая, в это время чистит ковры на балконе, шумно выбивая пыль, будто пытаясь стряхнуть и свое раздражение. Когда Аслы случайно ставит кофейник на её вышитую салфетку, Фериде резко одергивает: *«Ты хоть понимаешь, сколько месяцев я за
Представь: жаркий стамбульский полдень, а ты стоишь на мосту через Босфор, и ветер с моря смешивается с запахом жареных каштанов и чего-то безнадёжно старого — вроде потрескавшейся плитки на мечетях. Главгерой, обычный чувак лет двадцати пяти, возвращается в родной район после лет десяти отсутствия. Всё вроде то же — узкие улочки, кривые ставни, кошки на крышах, — но чувствует, будто попал в чужую кожу. В кафешке, где раньше зависал с друзьями, теперь инстаграмные блогеры пьют латте с
Представь: обычный парень, лет двадцать с хвостиком, возвращается в родной городок после долгих лет учебы в столице. Дом, где он родился, будто пропитан воспоминаниями — запах ладана в гостиной, трещины на стенах, которые он пытался заклеить в детстве. Но все это теперь кажется... чужим. Даже воздух здесь гуще, словно давит на грудь. А еще эти странные сны — будто стены шепчут что-то на языке, которого он не понимает. Встреча с детской любовью, которая теперь замужем за местным торговцем,
Эмир ковырял ржавый замок на двери заброшенной мельницы в районе Бешикташ, пока его сестра Лейла тыкала пальцем в потрескавшийся экран телефона. «Бабам *хаста* — опять эти смски с угрозами, — выдохнула она, заворачиваясь в платок с османским узором. — *Hadi*, проверим верхний этаж до темноты». Внутри пахло овечьей шерстью и старыми газетами — на полу валялись обрывки заметок 90-х про исчезновения в квартале Каракёй. За углом Эмир нашел ржавый нож с гравировкой «Али-1963», а Лейла споткнулась о
Эбра… Честно, не знаю, как она раньше не замечала. Ну правда — живешь в каком-то тумане, делаешь вид, что все окей, а потом бац — и понимаешь, что годами глотала сказки. Сначала она просто плыла по течению — завтраки, стирка, дети бегают… А потом началось: мелкие нестыковки, странные звонки Мурата по ночам. То говорил, что задержится на работе, то вдруг исчезал на полдня без слов. И вот тот день. Он собрался в Халфет — «дело на пару часов, к ужину вернусь». Но Эбра, пока гладила его рубашку,