Омер не ожидал, что встреча с Гамзе станет началом настоящего урагана в его жизни. Каждое мгновение рядом с ней приносило ощущение свободы и радости, которые он не испытывал прежде. Однако за этими светлыми моментами скрывалась тень — его консервативный отец, чьи строгие взгляды угрожали разрушить хрупкую гармонию. Омер терзался между долгом перед семьёй и чувством, что наконец обрел ту, ради которой стоит рисковать всем. Каждое свидание с Гамзе становилось испытанием: скрытые взгляды, встречи
Эмир, 14 лет, каждое утро просыпался под гул трамвая №4, петляющего по узким улочкам Анкары. Его мать Лейла, гид с потрёпанным блокнотом в руке, уже ставила на стол яичницу с паприкой и повторяла: *"Курсун-Джами в восемь, а ты опять в кроссовках на голые носки — простудишься"*. Он молча ковырял вилкой желток, злясь на её рассказы туристам про «дух Османской империи» вместо поисков отца, пропавшего три года назад после ночной смены на хлопковой фабрике. В старом чемодане под кроватью
Эмир ковыряет паяльником трещину в медном кувшине, пока отец ругается за спиной: «Опять полдня просидел у Айше в лавке? Тебе семью кормить или девичьи косы заплетать?» В мастерской на улице Фатих пахнет оловом и жженым деревом. Вечером Эмир крадет из ящика отца старую карту с отметками возле Галатского моста — там, под ржавой решеткой, он находит обломок керамики с синими спиралями. Айше, протирая прилавок от пыли, бросает: «Это не торговля, Эмир. Это из села моего деда. Там такие в земле