Ли Вэй, его лук всегда висел над очагом в хижине у подножия гор Линьцзянь, заметил следы сапог у высохшего колодца. "Три дня назад здесь были солдаты", — пробормотал он, разминая обветренные пальцы. В деревне Шуйань Чжан Мин, бывший кузнец, чистил клинок тряпкой, смоченной в рисовом уксусе: "Ты думаешь, стрелы решат всё? Лю Фэй уже взял перевал". Утром на рынке, где пахло жареной лапшой и гнилыми фруктами, старуха-гадалка сунула Ли Вэю записку с координатами — 34.8932,
Лян Вэй, в кожаном пиджаке с потёртым локтем, ждёт под вывеской лавки сушёных трав на Темпл-стрит. В кармане — конверт с венгерскими паспортами для братьев Чен. «Половину сейчас, — бросает он, разминая сигарету в пальцах, — или твои люди до утра будут вылавливать груз из залива». За спиной у него гул ночного рынка: продавцы крабов кричат цены, старуха в клетчатом фартуке выливает помои в сточную канаву. Чен молча кивает, но Лян замечает, как его взгляд скользит к чёрному «Мицубиси» у угла.