Ануджа, с рыжими прядями в волосах, протирала полки в салоне красоты «Лакшми», когда в дверь вошел Вирен в помятом пиджаке от Armani. Его сестра, Нейла, записалась на маникюр, но он опоздал на полчаса из-за совещания в офисе отца. «Вы уверены, что гель-лак не испортит ногти?» — спросил он, разглядывая флаконы с блестками. Ануджа, не отрываясь от кисточки с лаком цвета фуксии, бросила: «Если бы вы меньше времени тратили на вопросы, а больше — на пунктуальность, ваша сестра уже бы уходила». Дома,
В деревне под Аллахабадом старый дом Шармы трещит по швам: старший сын Викрам топчет письма из банка, крича младшему Аджите — «Кредиты за землю не отдам! Отец завещал *мне* рисовые поля, а ты с твоими книжками хочешь продать?». Аджит, в засаленной рубашке, швыряет на пол чемодан с билетом в Мумбаи: «Здесь даже лекарства маме не купить. Ты сгниешь в долгах, как крыса». На кухне сестра Прия перебирает чечевицу, шепча соседке: «Вчера Викрам-бхайя разбил телефон Аджита — тот хотел звонить в
Анудж возвращается с работы в квартиру на окраине Мумбаи, застав Прию за чисткой риса на кухне. На столе — недоеденное карри, которое мать Ануджа, Шобха, назвала «похожим на воду из-под макарон». «Опять ты в старой сари? — щёлкает языком Шобха, разглядывая невестку. — Соседки подумают, что мы тебя одевать не можем». Прия молчит, вытирая ладонью пот со лба. Вечером, когда Анудж включает телевизор с крикетом, она спрашивает: «Когда твоя мать перестанет проверять мои чековые книжки?» Он не
Рави, парень с облупленной татуировкой тигра на предплечье, копался в полуразрушенном амбаре за хижиной, когда заметил пропажу мешков с просом. "Опять кто-то рылся в мешках… Вчера дыра в заборе, сегодня следы грязных ладоней", — бормотал он, разглядывая отпечатки босых ног, ведущие к мутной реке. В тот же день Мира, девчонка в выцветшем сари с колокольчиком на щиколотке, прибежала к нему, задыхаясь: "Три коровы исчезли из загона. Бабу Шарма видел, как ночью в кустах мелькал
Мира Шарма, 34 года, стирает школьную форму дочери в тесной ванной хрущевки Нави Мумбаи. На кухне муж Раджеш разогревает вчерашний дал, ворча: «Опять счета за свет выросли. Ты хоть на стирке экономить научись». В углу треснувшей плитки — стопка непрочитанных учебников по бухучету. Завтра Мира пойдет на рынок Crawford, украдкой положит в сумку два флакона дешевых антибиотиков — соседский мальчик с температурой не перестает кашлять третью неделю. По дороге домой обойдет три аптеки, сравнивая цены
Знаешь, иногда натыкаешься на кино, после которого долго не можешь прийти в себя. Вот как с той историей про лётчика — смотришь, а в груди будто шторм поднимается. Помню, как вцеплялся в подлокотники дивана, когда камера ныряла сквозь облака, прямо в эпицентр хаоса. Всё это не про спецэффекты (хотя они — огонь), а про то, как человек борется с невидимыми демонами. Главный герой... Блин, даже не знаю, восхищаться им или плакать. Такое чувство, будто тебе самому вручили штурвал и сказали:
Знаешь, иногда попадаются фильмы, которые как солнечный удар — вроде бы жарко и ярко, а потом ещё неделю осколки эмоций под кожей щекочут. Вот эта история... Боже, даже не знаю, с чего начать. Там такие кадры, будто кто-то раскалённое железо в душу приложил — пустыня дышит, песок скрипит на зубах, а главный герой... Нет, не герой даже. Просто парень, который упёрся в жизнь как верблюд в песчаную бурю. Меня до сих пор колбасит от одной сцены — когда он ночью кричит в пустоту, а эхо возвращается
Знаешь, иногда смотришь на этих супершпионов и думаешь: "Ну вот, опять бронированные авто, взрывы и идеально уложенные волосы в эпицентре хаоса". Но этот парень... Он какой-то другой. То ли взгляд, который будто прожил три жизни до завтрака, то ли эта едва заметная усмешка, когда всё летит в тартарары. Помню, в одной сцене он просто поправил галстук после перестрелки — меня это дико зацепило! Честно, иногда кажется, что ему самому поднадоели все эти технологичные игрушки. Как будто за
Знаешь, вот такая история про любовь, которая проросла сквозь бетон — два упрямых характера, куча предрассудков… Казалось бы, всё наладилось, ан нет! Вылезает семейная заноза у парня: родители в разводе с детства, и вместо «нормальных» ценностей в голове каша. Типа, как ему вообще понять, что такое ответственность, если семья в его памяти — как разбитая ваза? А девушка-то — огонь! Тянет его, верит, но сама уже на грани: «Или собираешь свою разбитую семейную мозаику, или прощайся со мной». И
Помните, как в детстве мы могли из-за ерунды поругаться навечно? Вот у Буджи и Читти так и вышло — лучшие друзья, не разлей вода, а в одиннадцать лет бац! — и Читти, вся в слезах, выпаливает: «Не появляйся передо мной следующие двенадцать лет!» Ну, Буджи и не заставил себя уговаривать: собрал рюкзак (наверное, даже маме не сказал толком) и смотался в Ченнаи. Детская обида — штука жёсткая, да? Аж мурашки, когда представляешь, как он там один, на новом месте… И что вы думаете? Ровно через 12 лет