На праздновании дня рождения миллиардера Ашиша Капура происходит загадочное убийство. Детектив Мира Рао берется за это сложное дело, где каждый из близких родственников и друзей Капура оказывается под подозрением. Тайны прошлого и скрытые мотивы начинают выплывать на поверхность, усложняя расследование и превращая его в напряжённую игру в кошки-мышки.
Арджун, 27 лет, водит рикшу по узким переулкам Старого Мумбаи. Его младшая сестра Мира тайком собирает образцы грунта возле заброшенной доки — последние три месяца из водостоков там сочится розовая жидкость с запахом жасмина. В четверг, когда Арджун чинил сломанное зеркало на своей рикше, под сиденьем нашел медную пластину с выгравированным цветком: "Это ж тот самый символ, что на стене в чайной дяди Раджи?" — спросил он, переворачивая артефакт в потных ладонях. В ту же ночь к ним в
Радж, с потрескавшимися от цемента пальцами, разгружал плиты у стройки на Лихтенбергерштрассе. В кармане затерялся чек из прачечной с телефоном Миры — сестра настойчиво писала о просроченной визе: *«Если не продлишь до пятницы, депортируют. Взяла деньги из тумбочки?»* По вечерам он заходил в закусочную «Шахерезада», где Викас мыл полы с тряпкой в обмороженной руке. Тот бросал фразу между звоном бокалов: «Курт хочет новых грузчиков. Спросишь у своего бригадира, да?» — голос хрипел, как старый
Рави, парень с шрамом на левой щеке, копался в старых коробках на чердаке дома в Агре, когда нашёл потёртый дневник отца. На странице с пятном чая было написано: «Кровь Шармы и Ратхоров никогда не смешается». В тот же вечер его сестра Лила, перебирая специи на кухне, услышала, как соседка-старуха бормотала у колодца: «Ваш род выродится, если близкие не разорвут узы». На рынке Кинари-базар, где воздух гудел от аромата кардамона и криков торговцев, Рави столкнулся с мужчиной в зелёном тюрбане.
Адитья, пятнадцатилетний парень из деревни Горапур, каждое утро проходит мимо старого баньяна у озера Налини, где рыбаки чинят сети. Его соседка Мира, в потёртом сари цвета куркумы, шепчет: «Вчера видела, как ветви баньяна двигались без ветра. Как в истории про Шамуну…» В доме Адитьи над кроватью висит амулет из бамбука — подарок деда перед смертью. За обедом мать, растирая имбирь в ступке, говорит: «Перестань болтать о духах. Лучше отнеси рис тёте Бижли». По дороге Адитья замечает на стволе
В Мумбаи молодая женщина Меера Шарма работает официанткой в захудалом кафе под именем Анохи, выслеживая человека по старым фотографиям из дневника отца. Каждое утро она протирает липкие столики, пока местный торговец Сунил не заводит разговор: «Слухи говорят, новый полицейский участок ищет девушку с шрамом на левой руке». Меера прячет рукав, затягивает платок на голове и уходит через черный ход, где находит в мусоре обрывок газеты с упоминанием имени Рагхав Сингхания — бизнесмена, чей портрет
Представь, огромная пенджабская семья — все в золоте и шелках, но под этим блеском такие бури, что даже океану рядом не сравниться! Взяли их всех на этот шикарный лайнер, а там — бац! — старшее поколение цепляется за традиции как за спасательный круг, молодежь рвёт поводья, а дети вообще в своём мире. Тётушки шепчутся за спинами, дядьки спорят до хрипоты, а бедная невеста (кузену какому-то!) — ей вообще все шишки достаются. Смешно и грустно одновременно: вроде все друг за друга горой, но стоит
Знаешь, как иногда дождь будто специально подстраивается под людей? Вот так и тут — ливень сгреб их обоих в какой-то промокшей до костей ловушке. Аман ворчал про промокшие кроссовки, Чамели смеялась, выжимая воду из косынки, а за окном бушевало так, будто весь мир решил устроить стирку. Ночь тянулась как жвачка — сначала неловкие паузы, потом смешные истории из детства, а к утру уже болтали о таких вещах, о которых при свете дня язык не повернулся бы. Странно, как темнота и грохот воды по крыше