Известная журналистка и телеведущая славится своими разоблачениями преступников в прямом эфире. Зрители ценят ее за принципиальность, умение распутывать самые запутанные дела и непоколебимое стремление докопаться до правды. Когда страну потрясает трагедия – смерть 19-летней девушки – миллионы глаз обращаются к телеведущей. Все замерли в ожидании: сможет ли она остаться беспристрастной, если в этом деле замешан ее собственный сын? Что возьмет верх: верность профессии или материнские чувства? Ее
Эмре ковырялся в двигателе старого «Тофаша», когда зазвонил его разбитый телефон. Джем, его напарник по автомастерской в Кадыкёй, бросил гаечный ключ в ржавое ведро: *"Опять этот тип из Эсенлерта звонит? Скажи, что денег нет"*. В трубке послышался хрип: *"Завтра. Или твою мать найдут в Босфоре"*. Вечером, за липким столиком в чайхане у пристани, Эмре разглядывал счет за аренду мастерской — цифры не сходились. Сестра, Айше, оставила в холодильнике контейнер с фасолью кьофте и
Эмир, 15 лет, в рваных кедах топчет асфальт возле паромной переправы в Кадыкёе. Его отец, Мурат, грузит ящики с гранатами на склад порта — пальцы в мозолях, запах рыбы въелся в кожу. «Кончишь школу — пойдёшь в техуниверситет, — отец вытирает лоб грязным платком. — Музыка прокормить не сможет». Эмир молчит, сжимая в кармане медиатор от разбитой гитары — вчера Мурат швырнул её об стену, найдя под кроватью вместо учебников по физике. По пути домой мальчик замечает объявление о конкурсе в подземном
Лейла, 17 лет, переехала с матерью-швеёй из тихого квартала Измира в многоэтажку в районе Бешикташ. Каждое утро она завтракает симит с айраном под крики чаек из окна, пока мать твердит: "Будешь врачом, как отец, иначе — позор семье". В школе-лицее №45 её дразнят за акцент и джинсы с вышивкой ручной работы — учительница истории как-то швырнула мел ей в тетрадь: "У нас не деревня, пиши нормально, без этих завитушек". После уроков Лейла прячется в заброшенном кинотеатре