Пушпа прячет пистолет под потертой курткой, пока грузовик с контрабандой сандала въезжает в доки Мумбаи. Его брат Арджун, в потрепанной рубашке, спорит с таможенником: «Сколько ещё? В прошлый раз ты взял двойную долю». На заднем плане воняет рыбой и мазутом. В кафе через дорогу Малика, в синей парандже, передает записку информатору: «Скажи Радже — следующий аукцион в Калькутте. Пусть везет товар через Гоа». Ее каблук стучит по плитке, покрытой липкими пятнами от чая. Инспектор Вира, жуя паан,
Пушпа Радж, парень из племени ченчу, таскает сандаловое дерево через леса Западных Гат. Каждое утро он мажет лицо грязью, чтобы не отсвечивать под солнцем, а в кармане джинсов — кусок сухого чапати на обед. Его друг Манджу, перебирая связку ключей от ржавых грузовиков, ворчит: «Опять патруль у реки крутится. Сегодня не прорвемся». Пушпа щелкает языком: «Слепые мыши. Знаешь, где они не смотрят? Под своими ботинками». Вместо дороги они сплавляют брёвна по узкому ручью, обматывая их водорослями,
В маленькой деревушке, где жизнь течет медленнее, чем дым от вечерних костров, живет парень, который не может смириться с тем, как рутина буквально «съедает» его мать. Каждое утро она садится за ткацкий станок, и к вечеру ее пальцы превращаются в кровавые ленты — все ради этих проклятых сари, которые кормят семью. И он думает: «Да как так-то? Неужели нельзя что-то изменить?» Но вокруг только усмешки: «Мечтатель! Где ты, а где технологии?» А он упрямо копается в железках, собирая непонятные