Из тихого детского сада исчезли пятеро детей. Это стало шоком для маленького городка, где подобные события были немыслимы. В то же время геолог Лена с командой коллег готовилась к важнейшей экспедиции в Антарктиду, которая могла стать значимой вехой в её карьере. Но когда ей сообщили, что главной подозреваемой в похищении стала её дочь-подросток Ада, от которой она отдалилась несколько лет назад, её мир перевернулся. Не теряя ни минуты, Лена отменила планы и вернулась в Валбжих, город, где
Кася, с рыжими волосами, завязанными в пучок карандашом, каждое утро протирала стойку в кафе *Pod Złotym Lisem* на улице Брака. В углу, за столиком с треснувшей мраморной столешницей, Марек в потёртой кожаной куртке строчил что-то в блокноте, заказывая двойной эспрессо. «Сколько можно писать про один аккорд?» — бросала Кася, разливая сироп в бокалы. Он молча протягивал листок с нотами — в них вплетались цифры: 1944, 17:03, улица Миодова. По вечерам она пробиралась в подвал музыкальной школы на
Марек, бармен из варшавской кофейни «Под ясенем», каждое утро вытирал пятна от эспрессо на стойке, пока его отец в соседней комнате бубнил: «Деньги снова в бутылке закончились». В Тайбэе Ли-Чен, в потёртой куртке с нашивкой завода электроники, считал минуты до конца ночной смены, переписываясь с сестрой: «Скажи маме, лекарства куплю после зарплаты. Пусть не выключает свет». В Боготе Камила, зажав между плечом и ухом телефон, перевязывала руку пациенту: «Сеньор Альварес, если будете срывать
Марцин, слесарь с завода в районе Прага, каждое утро пил кофе из треснувшей кружки с надписью *"Warszawa 1989"*. Его соседка Ирена, пенсионерка с кошкой Мручком, часто ворчала на него за шум в подъезде: *"Опять ключи потерял? У меня в молодости такого бардака не было"*. В трамвае №15, где пахло ржавым металлом и дешевым одеколоном, Марцин заметил на сиденье газету с обведенным объявлением: *"Ищу человека с шрамом в форме полумесяца. Варшава-Центральная, 18:00"*.