Вера, в оранжевой кофте с пятном от вчерашнего латте, спотыкается о ржавые рельсы в тоннеле метро под Бруклином. Джейк, поправляя очки с треснувшей левой линзой, светит фонариком в трещину в стене: «Там… как будто пульсирует». Его шрам на ладони, оставшийся от детской аварии с велосипедом, горит, когда он касается границы портала. На следующее утро они возвращаются с магнитом из школьной лаборатории и пачкой жевательного мармелада — Вера верит, что сахар помогает концентрации. «Если нас спалят,
Лусия, 17 лет, каждое утро помогала тёте Кармен раскладывать сушёные травы на рынке Сонора в Мехико. «Не путай *йолоксолотль* с *куаупатли* — первый от лихорадки, второй от сглаза», — бормотала Кармен, поправляя глиняные горшки. Лусия фотографировала покупателей старым «Киевом» отца: старика в выцветшей панаме, девчонку с попугаем ара. Однажды в коробке с кактусами она нашла амулет с треснувшим глазом — Эмилио, парень с соседнего лотка, схватил её за руку: «Это не игрушка. Теотиуакан, завтра на
Мышонок Микки… Кто бы мог подумать, что этот задорный герой, который столько лет дарил детям радость, превратится в нечто совершенно иное? Те же улыбки, яркие приключения… А за ними? Злоба. Гнев. Всё это копилось в нём годами, пока однажды не прорвалось наружу. Теперь вместо забавного мышонка в мире появился монстр. Микки больше не мечтает о смехе и счастье, его цель - хаос. Полный, безудержный хаос. И вот Нью-Йорк затаил дыхание. Город, который казалось, уже видел всё, теперь стоит на грани