Манфред Круг

В лесу под Ростоком четверо подростков — рыжий Эрих, замкнувшийся после гибели отца Вальтер, сестра-медсестра Лотта и перебежчик Курт — натыкаются на ржавый снарядный ящик. Внутри пять гильз с выцарапанными датами: 1943, 1944… последняя — 8 мая 1945. Курт, разбирая нагар на стволе трофейного «вальтера», бормочет: «Штабной почерк. Это отметки расстрелов». Лотта находит в гильзе 1944 года свёрнутый листок с координатами — 53° с.ш., 12° в.д. — и обрывком фразы «…берёзы плачут». На заброшенном
Ян Малек, худощавый слесарь из Праги, вкалывал в концлагере под надзором коменданта Бема. Тот, уловив навыки Яна в кулачных стычках за пайку, затащил его в гараж: «Будешь драться для развлечения гостей. Проиграешь — отправишься в печь». По утрам Ян чинил грузовики, вдыхая бензин и пепел из труб, вечерами бил мешки с опилками под смех охранников, ставивших на него сигареты. Его спарринг-партнером стал польский учитель Франтишек, шептавший за стеной барака: «После боя у третьего забора — бежим».
В приозёрном городке Нойендорф пятнадцатилетние Анна и Томас находят в старом сундуке на чердаке пожелтевшую карту с пометкой *«Schwarzsee, 3 метра глубже корней»*. Анна, затягивая ремешок своего потрёпанного рюкзака, тычет пальцем в отметку: *«Тут же мельница Шульце. Папа говорил, её снесли ещё до войны»*. Ночью они крадут дырявую лодку у рыбака Йоханна, подозревающего, что подростки вынюхивают его незаконные сети. Томас, чиня весло изолентой, бормочет: *«Если клад настоящий, хватит на
Анна Ленц, швея с фабрики в Лейпциге, каждый вечер чинит соседке Эрике синий комбинезон — тот вечно рвется у мужа-слесаря. В четверг, разбирая ящик с нитками, она нашла письма от дяди из Бремена, спрятанные братом Томасом. "Зачем ты их прячешь? Там же рецепт штруделя мамы..." — "Ты хочешь, чтобы из-за штруделя нам квартиру обыскали?" Томас бросил пачку в печь; сажа с дымохода осела на занавесках. Через час он ушел в участок, оставив на столе полпачки сигарет