Паула Морис

Доктор Эверетт Грейсон приехал в Харроу-Фоллс после телеграммы от шерифа Барлоу: «Люди исчезают. Болота шевелятся». На вокзале его встретила Элиза в потёртом плаще, пахнущем дымом. «Отец копал колодец, когда наткнулся на чёрную жижу, — сказала она, разминая пальцами клочок газеты. — Теперь по ночам с болот доносится скрип, будто гроб открывают». В заброшенной усадьбе за церковью Грейсон нашёл разбитые пробирки, журнал с записями на немецком и фотографию 1943 года — мужчина в военной форме стоял
Доктор Джеймс Кёртис, в очках с толстыми стёклами, возился с проводами от электродов, присоединённых к стеклянному резервуару. Внутри плавал мозг его жены Дженис — авария на шоссе 17 возле старой заправки раздробила её череп, но ткани он успел извлечь. «Слышишь меня?» — спросил он, поправляя микрофон. Из динамика донёсся металлический голос: «Ты превратил меня в аквариумную рыбку, Джеймс». В подвале пахло формалином и горевшим предохранителем от старого холодильника, где он хранил образцы.