В приморском селе близ Бургаса двенадцатилетний Иван и его сестра Елена каждое утро проверяли корзины с персиками, которые их семья выращивала для рынка. Отец, Георги, ругал детей за пересчитанные косточки: "Три плода снова пропали — опять лиса?" Но следы у сарая с инструментами были человеческими — рваный след резиновых калош, обрывки газеты *Работническо дело* с крошками лукума. Соседка Баба Цвета шептала Елене у колодца: "Слышала, как Петров из порта грозился продать наши
Марко, ветеран с шрамом над бровью, чинил мотоцикл «Ява» во дворе белградской хрущевки, когда соседка Любица принесла ему банку абрикосового варенья. «Опять ночью свет в окне горел, — сказала она, поправляя платок на голове. — Снились опять те горы?» Он промолчал, вытирая руки промасленной тряпкой. Днём Марко разгружал ящики в порту на Саве, а по вечерам встречался с Душаным — бывшим сапёром, который теперь торговал сигаретами из-под полы у вокзала. «Слышал, в Сремски-Карловци нашли склад с
Марко, бывший инженер из Белграда, сгибается над самодельной взрывчаткой в полуразрушенной мельнице у реки Ибар. Рядом Милица, деревенская медсестра, перебирает украденные у усташей бинты, пахнущие йодом и порохом. "Провода перепутаешь — рванёт раньше времени", — бормочет он, зачищая контакты ножом с надломленным лезвием. Она в ответ бросает в ведро окровавленную ткань: "У тебя детонаторы, у меня — осколки в животе у Станко. Кому сейчас легче?" За стеной слышен хриплый
Марко, инженер с завода «Электрон» в Загребе, обнаружил в цеху №3 металлический ящик с мигающим таймером. Рядом валялась кем-то оброненная клешня для проводов — он поднял ее, протер грязным платком. «Звоните в милицию, тут черт знает что», — бросил он ученику Петру, который в это время чистил болгаркой ржавую трубу. Капитан Любица приехала через 12 минут, в форменном кителе с оторванной пуговицей. Осмотрев устройство, она выдохнула: «Провода подключены к детонатору через реле. Взрыв — 10:10.
В горной деревушке близ Ужице местный кузнец Драган находит в потрепанном рюкзаке убитого связного записку с координатами. "Немцы везут боеприпасы через ущелье Свети-Илия в четверг", — шепчет он сестре Любице, пока та месит тесто грубыми руками. Любица, не отрываясь от стола: "Скажи Милошу из отряда. И возьми сало, а то сдохнешь в горах". Драган уходит затемно, обматывая портянки поверх дырчатых сапог. В это время в белградской квартире с выбитыми окнами капитан Йован прячет
В старом квартале Сараево, рядом с аптекой «Босна», партизан Вальтер в кожаном пальто с оторванной пуговицей договаривается с аптекарем Ивицей о поставках бинтов. «Свиньи патрулируют мост каждый час», — шепчет Ивица, пряча под прилавком патроны в коробке из-под аспирина. Вальтер отдает ему связку ключей от заброшенной мельницы за рекой, где в мешках с мукой спрятаны винтовки. Позже, в подвале пекарни на улице Маршала Тито, он объясняет Мирьяне, медсестре с обгоревшими от спиртовки пальцами:
Милош, командир отряда, сидит на камне возле пересохшего ручья, чистит затвор винтовки шерстяным носком. В кармане — смятая карта с отметками у перевала Крстач. "Если к закату не свяжемся с центром, пойдём врукопашную", — бросает он Елене, которая ковыряет отверткой в рации с перегоревшими проводами. Она снимает берет, вытирает лоб: "Провода перебиты, Милош. Ты бы сам попробовал". За холмом Марко, парень в рваной шинели, делит последнюю банку фасоли с пожилым Сашей.
Милан, инженер из Белграда, засунул потрёпанный портфель под сиденье плацкартного вагона. Рядом сидела Елена, медсестра, которая ехала к отцу в Кралево — её пальто пахло лекарствами, а в сумке лежали конфеты «Полет» для детей из соседнего купе. «Ты уверен, что эти чертежи не увидит никто, кроме комиссии?» — спросила она, разворачивая газету. Милан потёр переносицу: «Если бы не сломался телефон на станции, я бы уже передал всё по начальству». За окном мелькали поля, а проводница Лидия, в