Хенрикас Кураускас

В пригороде Свердловска, в коммуналке на улице Кирова, жил слесарь Антон Гуров. Его соседка, учительница Лида Соколова, каждое утро просила: «Почини плиту, опять конфорка дымит». Антон копался в деталях, роняя болты на линолеум, пока его сын Петя, 12 лет, собирал во дворе радиоприемник из обрезков проводов. Однажды в заброшенном цехе завода «Уралмаш» Петя нашел схему странного механизма — шестерни, провода, пометки на немецком. Антон, разглядывая чертеж, хмыкнул: «Это ж почти вечный двигатель.
Виктор Свиридов, в прошлом шулер с длинными пальцами и привычкой крутить в руках потёртую монету, пытается завязать с картами. Он мотается между биржей труда и прокуренной кухней в коммуналке на улице Гагарина, где соседка Мария Степановна вечно ворчит на грохот кастрюль. В кафе «Уют» за углом, где пахнет пережаренным маслом, местный авторитет Грач в кожаной куртке с оторванной молнией ставит перед ним стакан холодного чая: *«Витя, ты ж знаешь — обратной дороги нет. Козырных тузов в колоде не
Виктор, 24 года, слесарь с ленинградского завода «Красный Октябрь», после смены застал соседку Ирину в коридоре коммуналки. Она перебирала картошку в сетке, на столе — открытая банка кильки. «Слышал? Сашка из пятого подъезда в Штаты рвётся», — бросила она, не глядя. Он молча достал из кармана смятый конверт — письмо от тёти из Чикаго с фотографией небоскрёбов. На следующий день в парке у Летнего сада Виктор встретил Николая, бывшего одноклассника в потёртом кожаном пальто: «Думаешь, они тебя
Сергей Морозов, слесарь с завода «Красный пролетарий», после смены задерживается у проходной — Виктор Колесников в кожаной куртке подзывает его к «Жигулям» третьей модели. «Слышь, мужики с юга батон везут, — Виктор щелкает семечки, — разгрузим за сараями у депо. Твоя доля — трешка». Сергей мнёт кепку, вспоминая долги за коммуналку: мать с ревматизмом не встаёт, сестра-студентка ходит в перешитых пальто. Ночью, пробираясь через ржавые вагоны, он спотыкается о рельс — фонарь милицейкой «Волги»