В старом ленинградском дворе, где треснутые качели скрипели на ветру, Коля в очках с синей оправой нашёл между кирпичами котельной пожелтевший листок. "Тань, тут про клад написано, — прошептал он, вытирая грязь с надписи «Красноказарменная, 12». — Смотри, крестик нарисован у трансформаторной будки". Таня, поправляя бант на растрёпанной косе, фыркнула: "Это не крестик, двоечник, тут чернила размазаны. Идиот, клады в книгах ищут, а не у ржавых бочек". Но к вечеру они уже
Лена, рыжеволосая девочка в выцветшем сарафане, каждый день тайком пробиралась на старую пристань, где её отец чинил сети. Там она встретила Юкио — японского мальчика в белой рубашке с отложным воротником, который приехал с отцом-дипломатом. Они не понимали друг друга: Лена тыкала пальцем в свой значок пионера, кричала «СССР!», а Юкио, морщась от солнца, рисовал в блокноте иероглифы, бормоча «Нихон». Общим языком стала коробка карамелек «Дюшес» — Лена разворачивала фантики, показывая на море, а