Фостин, пятнадцатилетняя девочка в выцветшем синем платье, каждое утро помогала бабушке Элен собирать лаванду у каменной ограды дома. "Не мни стебли, иначе эфир улетучится", — ворчала старуха, завязывая пучки шпагатом. На рынке в Сент-Мари-де-ла-Мер Фостин меняла травы на сыр и рыбу, пока местный мальчишка Люк не подкатывал на велосипеде с погнутым крылом: "Слушай, в старом маяке нашли чей-то мольберт. Пошли до заката?" Вечером, пробираясь через заросли дрока, она наткнулась
В старом монастыре, затерянном среди оливковых рощ, сестра Марта каждое утро проверяла, плотно ли закрыты ставни в кельях. Ее руки, шершавые от работы в саду, перебирали четки, пока она шептала молитвы. Сестра Агата, новичок с рыжими прядями под белым платком, прятала под матрасом потрепанный томик Вергилия. «*Ты думаешь, Господь не видит?*» — бросила Марта, заметив, как Агата задумчиво смотрит на закат вместо вечернего правила. В трапезной пахло чесноком и воском: сестра Лючия, бывшая кухарка
В Марселе, возле портовых доков, детектив Луи Моро находит тело грузчика с синим оттиском ладони на шее. Рядом — разбитая бутылка красного вина, этикетка «Château Lafleur, 1968». Его напарник, Карло Риччи, втирает пятно от кофе на рубашке, пока рассматривает следы шин: «Кто-то спешил. Грузовик старенький — масло капало неравномерно». Луи зажигает трубку, игнорируя табличку «Курение запрещено»: «Иди проверь склад №12. Там вчера грузили ящики для Турина». Карло морщится от дыма: «Твоя трубка