В Милане Лука Моретти, с чемоданом, обвязанным веревкой, толкается в очереди за видом на жирование. Рядом Карло Бьянки, в пиджаке с вытертыми локтями, курит самокрутку: «Здесь даже воздух стоит денег. Устроишься на стройку — спишь в бараке, не устроишься — под мостом». Лука ночует в хостеле на Via Padova, где сосед-поляк ворчит на крошащуюся штукатурку. Утром Лука моет посуду в траттории за миску минстроне, потом бежит на завод SIT-Siemens — там платят 1500 лир за смену. Начальник, Шульц, тычет
Лидия Марчелли, 28 лет, в синем платье с выцветшими цветами, приезжает в Калабрию по распределению. Школа в деревне Сант-Элиа — двухэтажное здание с треснувшими ставнями. На первом уроке она достаёт стеклянные колбы и микроскоп: «Сегодня будем смотреть, как движется кровь в лапке жука». Ученики, вроде рыжего Антонио или тихой Марии, перешёптываются. Директор, синьор Рицци, в коричневом пиджаке, хмурится: «У нас тут не Неаполь, эксперименты оставьте для города». На перемене мать Антонио, синьора
Элена, в клетчатом жакете и с потёртым ранцем, каждое утро протискивалась между партами в классе лицея Сан-Лоренцо. Марко, закинув ноги на соседний стул, бросал ей: «Опять конспекты? Мы тут в домино решаем, кто за пиццу платит». Его друг Лука смеялся, разливая эспрессо из термоса на подоконник. Учительница алгебры, синьора Росси, ворчала на меловой порошок, прилипший к юбке, пока Элена пыталась объяснить второгодникам уравнение с переменными. «Не в цифрах дело, — перебивал Марко, — Вчера в