Тереза Будзиш-Кшижановска

Варшава, 1948 год. Инженер Марек Вишневский, вернувшись с фронта, обнаруживает родной район в руинах. Его сестра Ханна работает в коммунальной столовой, тайком собирая сахар для детей из разрушенной школы. «Ты думаешь, эти кирпичи сами себя сложат?» — бросает Марек бригадиру Зое Петровой, которая ночует в вагончике у стройплощадки. Они спорят о плане: Зоя настаивает на быстром возведении бараков, Марек хочет восстанавливать исторические фасады. На рынке у Керосинковых рядов Ханна меняет
Казимеж, капитан сухогруза *Балтика*, с утра ковырялся в ржавых цепях на причале Гдыни. Ева, радистка в помятой куртке, принесла кофе в жестяной кружке: «Двигатель опять капризничает, старик. Механик говорит — без сварки не вытянем». В трюме грузили польские тракторы, обмотанные брезентом, для Кубы. В каюте капитана валялись потёртые карты с отметками возле Канарских островов — старый маршрут, который начальство велело соблюдать. Марек, кочегар с ожогами на руках, спорил с таможенником из-за
В старом здании на Крохмальной улице в Варшаве Януш Корчак, седеющий врач в очках с толстыми линзами, каждое утро раздает детям черствый хлеб. Стефа, девочка с рыжими косами, прячет под подушку кусочки сахара для больной Марыси, а Ежик, мальчик в заплатанной рубашке, рисует углем на стене карту Европы. "Пан Доктор, а правда, что жуки спят зимой?" — спрашивает Стефа во время урока биологии. Корчак поправляет очки: "Они замирают, но не спят. Как наши мысли, когда их некому
Представляешь, жил-был мальчишка — Марек, 11 лет, грыз гранит науки в военной школе. А душа-то у него… вся в Венеции витала! Ну правда, смешно: вся семья его там побывала — тётки, родичи, даже братан Виктор, которому 14 и который вечно строил из себя крутого. А он, знавший каждую церковь да мостик по книгам, сам — ни разу. Вот тебе и ирония судьбы, да? Лето 1939-го. Собирались родители снова махнуть в «город на воде», брата взять… ан тут как гром среди ясного неба — эти слухи про Германию, отца