Мэй Чансу, скрывающийся под именем Линь Шу, въезжает в столицу в повозке с лекарскими травами. Его руки дрожат от холода, когда он передаёт свиток с планом укрепления границ принцу Сяо Цзинъяну: *«Если северные кочевники прорвут перевал Чжоу, первым сгорят ваши конюшни»*. В резиденции Су он разбирает донесения о коррупции чиновников, пряча кашель в рукав. Няня Цзинъяна приносит ему имбирный чай, ворча: *«Опьёшься этими отварами — и кто тогда вытащит страну из дерьма?»* Фэй Лю, бывший солдат,
Ли Вэй, 19 лет, каждое утро зашивает подошву старых ботинок в мастерской на окраине Нанкина. Его бабушка, Сюй Мэйлин, варит суп из капусты и тофу, приговаривая: «Соль забыла, как в прошлый вторник». Взрывы начинаются в полдень — стекла в парикмахерской «Золотой дракон» трескаются, а владелец лавки лука кричит, что армейские грузовики уже на мосту Чжуншань. Вечером Ли получает повестку: чернильная печать размазана от дождя, в кармане — три зашитых носка и фото сестры-школьницы в форме с синим
Лян Вэнь, худощавый парень в потертой куртке, пробирается через узкий лаз в подземелье, держа в руках фонарь с треснувшим стеклом. За ним волочит рюкзак младшая сестра Сяо Лин, её пальцы в перчатках без пальцев цепляются за влажные камни. «Смотри, тут иероглифы… *Проклятие на потомков*», — бормочет она, высвечивая лучом резьбу на бронзовой двери. Лян Вэнь находит в углу ржавый подсвечник: восковая свеча, наполовину оплавленная, прилипла к металлу. «Не зажигай», — предупреждает он, но Сяо Лин
Первый абзац: Мать, Ли Цзе, обнаружила сына, Чжан Тао, исчезнувшим. В квартире – беспорядок, школьный рюкзак брошен. Паника. Она металась, опрашивала соседей: "Старуха Ван, вы Чжан Тао не видели сегодня?" Та лишь покачала головой, потягивая утренний чай. Начались поиски. Муж Ли Цзе, Чэнь Ган, примчался с работы. Они обзванивали больницы, школы, полицейский участок заполнили заявлением. Улицы Шаогуана обыскивали, плакаты с фото сына расклеивали. "Где парень?" – шептала Ли