В Софии Иван, фотограф с облезлым ремешком на «Зените», проявляет пленку из заброшенного цеха. Среди кадров — размытое лицо девушки у берлинской стены, конверт с цифрой «18» и адресом кафе на Котбусер-штрассе. В том кафе Лена, с сигаретной затяжкой на голосе, протирает стойку и бормочет коллеге: «Опять эти туристы оставляют мусор...» — разворачивает салфетку с теми же чернилами: «18%». На обороте — координаты склада в Скопье. Марко, водитель с потертыми кожаными перчатками, везет туда ящики с
Йорик, бывший инженер из Антверпена, замечает в кафе на Grote Markt мужчину в коричневом пальто, который оставляет на столике конверт с чертежами канализационных тоннелей. Он звонит Лотте, своей соседке-студентке, которая подрабатывает курьером: «Тут пахнет гнилью. Привези старые карты из архива — те, что под меткой *VLIEG*». Пока Лотте пробирается в подвал городской библиотеки через служебный вход с улицы Kloosterstraat, Йорик отслеживает маршрут незнакомца — тот исчезает в подземном гараже
Люк, мойщик посуды в брюссельском кафе *Le Vieux Chêne*, нашел в старом ящике с чайными ложками потрескавшуюся карту 17 века. На полях — пометки чернилами: "Scheepvaartkanaal", "Z33", кружок вокруг района Антверпена. За углом, у фритюрницы, студентка-архивистка Лотте в очках с переклеенной дужкой спорила с ним о расшифровке: «Тут не канал, а подземный ход. Видишь, линии идут под Гран-плас?» Они спустились в подвал букинистического магазина на Rue des Bouchers, где
Антуан, в синей рабочей куртке с пятнами какао, каждое утро чинил сломавшийся конвейер на фабрике в Шарлеруа. Его сестра Софи, в растянутом свитере, рылась в коробках с архивами школы, где преподавала математику. В ящике отца они нашли пачку писем 80-х — переписку с немецким поставщиком какао-бобов. *«Если уволят еще двадцать человек, фабрика станет музеем»,* — бросил Антуан за обедом, разминая вилкой картофельную запеканку. Софи, разглядывая печать на конверте: *«А если найти новых
Лука, водитель трамвая 44-го маршрута, каждое утро замечал пожилую женщину у остановки «Площадь Святого Николая» — она присаживалась на лавочку, но никогда не садилась в вагон. Однажды вместо неё появилась девушка в зелёном берете, Элоиза, которая молча протянула билет с надписью «5-й маршрут». *«Такого нет в расписании»,* — пробормотал Лука, но машинально нажал на кнопку открытия дверей. Трамвай свернул с привычного пути в сторону промзоны, где рельсы зарастали одуванчиками. На пульте замигала
Лука, пятнадцатилетний сын местного пекаря, заметил первым: дворняга Жюль перестала встречать его у школы. Он проверил будку за гаражом — только сломанный поводок и миска с прокисшим супом. Сестра Миа, рисуя плакаты с фото мопса Гектора, бурчала: «Мадам Клэр с третьего этажа уже две недели ходит в слезах. Ты думаешь, это воры?» По вечерам они обходили районы возле канала, где рыбаки находили ошейники без табличек. «Смотри, тут царапины на заборе, — Лука светил фонариком на следы когтей. —