Авинаш, 17 лет, торчит на крыше своей хрущёвки в Чандигархе, пока мать внизу ругается с соседкой из-за протечки канализации. «Денег нет даже на сантехника, а ты в облаках витаешь!» — кричит она, хлопая дверью. Он крадёт у уличного торговца пачку *Parle-G*, прячась за грузовиком с надписью «Осторожно, стекло!», пока тот отворачивается, поправляя громоздкий тюк с тканью. По вечерам Авинаш рисует граффити на заброшенном заводе — синий слон с треснувшим бивнем, символ района, который скоро снесут
Раджеш, младший аналитик в душном офисе на окраине Мумбаи, каждое утро покупает *чапати* у уличного продавца возле станции Дадар. Однажды в переполненном вагоне поезда незнакомка в выцветшем сари суёт ему в руку медный амулет, шепча: *"Они найдут тебя через три дня. Спроси у Шанти про колодец"*. На следующее утро соседка по общежитию, Мира, находит в его тумбочке фотографию с перечёркнутым лицом — это он, но датирована 1987 годом. Пока Раджеш разглядывает снимок, из динамика телефона
Знаешь, это не просто очередная история про войну и бегство. Представь: двум пацанам по 12 лет, Бикраму и Балу, которых судьба швырнула в самое пекло 1971-го. Тот самый год, когда Бангладеш рождался в огне, а они, спасая шкуры, рванули в Калькутту — грязную, шумную, но такую манящую. Понимаешь? Дети, которые вместо уроков учились выживать в переулках, где каждый второй готов тебя предать. А потом... годы спутали всё. Из грязи да в князи — их дружба, которая с годами только крепчала, превратила