Джейк, 14 лет, живет с отцом-рыбаком в домике на краю деревни. Каждое утро он чинит сети возле причала, где пахнет гниющими водорослями и мазутом. В таверне «Морской волк» старик по кличке Бородач Билл хрипит за ромом: «Картанулся штормом у Рифов Трех Сестёр... Там ищи». Он сует мальчишке латунный ключ с выцарапанным числом *173*. На следующий день Джейк находит в старом маяке ржавый сундук — внутри потёртая карта и дневник с пометками о затонувшем галеоне *«Маргарита»*. Мэри, дочь трактирщика,
Джек Ларсен, механик из Сиднея, копался в двигателе Holden Commodore 1978 года, когда нашел заржавевший чип с гравировкой «E-47». «Черт, это не отсюда», — пробормотал он, вытирая руки о промасленную тряпку. Его соседка Лиза Чен, студентка-программист, взломала чип за ночь: внутри оказались чертежи военного дрона. «Ты вляпался в что-то серьезное, — сказала она, показывая экран ноутбука в гараже, заваленном банками VB. — Эти файлы помечены логотипом «Когнитек»… Это та компания из Канберры». Через
Вайолет Уокер, медсестра в городке Дастков на краю пустыни, каждое утро протирает красную пыль с подоконника клиники. Ее брат Лайм пропал три недели назад после смены на шахте «Блэкстоун» — в его треснувшем телефоне нашли фото заброшенного карьера с надписью *«Они всё слышат»*. В местной закусочной «Ржавый гвоздь», где Вайолет заказывает кофе с двойной порцией сахара, шеф-повар Марго прячет глаза за занавеской с желтыми ромашками: *«Лайм всегда возвращался к ужину. Даже когда ругался с отцом»*.
Эмили Картер, журналистка из Сиэтла, приехала в городишко Красноозёрск после анонимного письма с фотографией почерневшего детского брелока. В местном баре «Тихое пристанище» бармен Джек, вытирая пивные кружки тряпкой с запахом рыбы, пробурчал: «Зря вы сюда суётесь. Озеро тех, кто исчез, не отдаёт». На заднем столике двое рыбаков в засаленных куртках замолчали, услышав её расспросы. Вечером, разбирая вещи в номере гостиницы «Сосновая ветвь» (обои отклеивались углами), Эмили нашла в ящике
Знаешь, есть такие истории, от которых сердце то замирает, то колотится как сумасшедшее? Вот представь: австралийская глубинка, конец 50-х. Пыльные улочки, жара, которая плавит асфальт, а эти двое — Брауни и Лола — словно два взрыва в этой сонной дыре. Влюбленные по уши, им бы целоваться под раскидистыми эвкалиптами да мечтать о будущем, но… Ну куда ж без «но»! Родители, конечно, в ярости: «Тебе шестнадцать?! Да ты жизнь еще не нюхал!» Честно, я их понимаю — сами-то выросли в строгости, войной