Милан, инженер из Белграда, засунул потрёпанный портфель под сиденье плацкартного вагона. Рядом сидела Елена, медсестра, которая ехала к отцу в Кралево — её пальто пахло лекарствами, а в сумке лежали конфеты «Полет» для детей из соседнего купе. «Ты уверен, что эти чертежи не увидит никто, кроме комиссии?» — спросила она, разворачивая газету. Милан потёр переносицу: «Если бы не сломался телефон на станции, я бы уже передал всё по начальству». За окном мелькали поля, а проводница Лидия, в
Милош приезжает в сербскую деревню Златибор после десяти лет в Берлине. В кармане — билет на автобус и смятая записка от сестры Елены: «Папа умер. В доме бардак, приезжай». В гостиной, пахнущей сыростью и старыми газетами, находит разбитый фотоаппарат отца и чек из аптеки на имя незнакомки. Соседка Драга, перебирая фасоль на крыльце, бросает: «Он каждую среду ездил к мосту, будто за солью. А возвращался — без машинки, без всего». В сарае за ржавым трактором Милош находит ящик с венгерскими
В Подгорице, за столиком с потёртой клеёнкой, Милан Цветкович роется в картах с отметками заброшенных фабрик. Его сестра Елена щёлкает семечки, глядя на дождь за окном: «Опять провоняешь мазутом, как в прошлый раз. Мама спрашивала, когда вернёшь холодильник». Они ищут немецкий грузовик, застрявший в 43-м в тоннеле под горой Румья — местные верят, что в кузове ящики с золотом Рейхсбанка. На развалинах завода «Обод» к ним прибивается Любомир, таксист с татуировкой орла на шее: «За Белградскую