Луи, десятилетний рыжий мальчик в клетчатой рубашке, находит в овраге за школой дрожащего пса с металлическим ошейником. "Барон?" — читает он гравировку, пока пёс лижет его ладонь. Через неделю они уже бегают по пустырям, объедаясь черникой из консервных банок, брошенных туристами. По ночам Барон тыкается мордой в радиоприёмник Луи, заставляя его ловить странные помехи — ритмичные щелчки, как азбука Морзе. "Если ты инопланетянин, — шепчет Луи, закутываясь в одеяло с дырой на
Джек Томпсон, экс-коп из Филадельфии, торчал в Лос-Анджелесе с 87-го. Его контора ютилась над корейским магазином, где пахло жареным чесноком и пластиком. Клиентка Лорна Мейерс, в розовом костюме и с потрескавшимся лаком на ногтях, швырнула на стол фотку мужа: «Он не звонил три дня, а потом пропал с яхтой и моей собакой». Джек, разглядывая пятно от кофе на манжете, пробурчал: «Собаку верну — доплата 20%». В кармане пиджака — смятый чек от автосервиса, где чинили его потрёпанный шевроле. По
Знаешь, удивительно: Тайгер Вудс, этот гольф-монстр с его 75 лямами в год, толпами фанатов и кубками на полках — и всё равно вечный второй! Кто же обходит его? Да какой-то парень из прошлого века, Бобби Джонс. Представь — 70 лет прошло, а его имя до сих пор гремит как эталон. Вообще, как так вышло? Вот история, от которой мурашки: в разгар Великой Депрессии, когда всё рушилось, этот парень стал для Америки чем-то вроде супергероя. Выиграл всё, что можно, а потом — бац! — ушёл в 28, на пике.