Маттео, журналист из римской газеты *Il Messaggero*, находит потрёпанный дневник на скамейке вокзала Термини. Внутри — записи Сары Конти, студентки-медика, убитой неделю назад. Он звонит её сестре, Елене, работающей официанткой в кафе возле Пьяцца-дель-Пополо: «Ваше имя всплыло в деле. Встретимся у фонтана Треви завтра в семь». Елена, перепачканная в муке от круассанов, тычет пальцем в страницу с пометкой *Palazzo Chigi*: «Она писала о встречах с кем-то из министерства. Боялась, что её слили».
Лючия, студентка-реставратор из Болоньи, находит в подвале семейного дома треснувшую керамическую маску с серебряными вкраплениями. Ее отец, Антонио, владелец антикварной лавки на via Santo Stefano, прячет газетную вырезку 1937 года с фото идентичной маски и шепчет: *«Выбрось. Это не для живых»*. Подруга Мария, работающая в архиве университета, обнаруживает запись о ритуальном убийстве в монастыре Сан-Пьетро — жертва носила такую же маску. Ночью Лючия видит тень с перекошенным ртом у окна; на
**Первый абзац:** Элла, в засаленном фартуке, скребла золу из камина в доме мачехи. Локоть ноет после чистки медных котлов. "Элла! Лестницу вымыла?" – кричит сверху мачеха, леди Тремейн. Дочерям, Анастасии и Дризелле, Элла гладит платья на бал во дворец. "Ты же *добрая*, останешься? – усмехнулась Дризелла, роняя бисер, который Элла потом подбирала с ковра. Элла смотрела в окно кухни на проезжающие кареты. В сарае мышь Жак скреблась в коробке. Надеяться? Смешно. Она растерла грязь
Знаешь, есть один мир, о котором я иногда думаю перед сном — Центопия. Представь: драконы, порхающие как бабочки, эльфы, которые вечно что-то шепчут листьям, и фавны… Ну эти точно не прочь устроить вечеринку в лесу! Но главные тут — единороги. Нет, не те милашки с радужными гривами, а крутые маги-повелители стихий. Без них, кажется, страна бы просто рассыпалась, как песочный замок. Земляные, например, играются с гравитацией — щелкнут копытом, и горы танцуют. Водяные? О, это те ещё капризные