Оливье Саладен

Люк, бывший курьер с травмой колена, теперь моет посуду в кафе *La Brume* возле метро Abbesses. По утрам он подбирает окурки у мусорных баков, пока не замечает Марион — девушку в потёртой кожаной куртке, которая рисует мелом на асфальте возле базилики Сакре-Кёр. «Ты второй день рисуешь один и тот же корабль», — говорит он, вытирая руки о фартук. Она не поднимает головы: «Он тонет. И я не умею рисовать волны». В её рюкзаке Люк позже найдёт свёрток с ключами от заброшенного склада в Сен-Дени и
В парижском районе Бельвиль, среди закопченных фасадов и лавок с кебабом, детектив Люк Моро находит тело молодой женщины в затопленном подвале кафе «Ле Марэ». На запястье жертвы — татуировка с цифрами «VII-IX-MMX», совпадающая с отметиной на фото в деле о пропавшей студентке из Лиона. Партнер Люка, Элоиза Дюран, замечает следы шин на грязном полу: «Это не грузовик. Ширина как у мотоцикла «Хонда», — бормочет она, доставая из кармана смятый блокнот с заметками о предыдущих жертвах. В кармане
Клэр Дюпон, 27 лет, уборщица в марсельском порту, нашла брата Люка в луже крови возле ящиков с испанскими апельсинами. В кармане его прожжённой куртки — смятый чек из бара *Le Phare* на сумму 38 евро и обрывок записки: *«19:00, док 12. Не доверяй Лесажу»*. Детектив Антуан Лесаж, пахнущий дешёвым коньяком, во время допроса тычет в неё пальцем: «Самоубийство. Нож — его отпечатки». Клэр крадёт из полицейского дела фото окровавленного ножа с гравировкой *«Pour Élodie»* — именем матери, умершей от
Знаешь, иногда жизнь прет так резко, что даже не успеваешь ахнуть. Мне было три годика, когда папанька наш вдруг слинял — даже пыль за ним не осела. А мы с мамой остались... Ну как "были"? Голод, холод, слезы. Она не выдержала, понимаешь? Взяла и... сама наложила руки. До сих пор, когда вспоминаю, горло комом — мне ж три года было, я даже толком не поняла, куда она делась. Дальше — дед с бабкой. Тьфу, как вспомню их вечное бурчание да подзатыльники — мороз по коже. Сбежала в приют,
Знаешь, есть такие истории, от которых сердце сжимается… Вот, например, про этого полковника – ну ты помнишь, из романа Бальзака. Представляешь, он когда-то выкупил свою будущую жену из публичного дома! Да-да, за какие-то жалкие 100 франков. Дал ей всё: имя, деньги, статус… А потом война, Россия, рана – чуть живого его закопали в братской могиле. Но он выкарабкался, вернулся – и что? Жена делает вид, что не знает его! Как будто он призрак, а не человек. Вот ведь ирония: она уже замужем за