Яна Дерлыш

Елена Потапова каждое утро заезжает в больницу №15 на окраине Екатеринбурга, оставляя в машине рюкзак дочери-третьеклассницы. Муж Алексей лежит в палате интенсивной терапии с трубкой во рту, а на стене над койкой висят часы с треснувшим стеклом — те самые, что он чинил за два дня до ДТП. *"Лёш, Машка стих про осень выучила",* — бормочет Елена, вытирая ему шею влажной салфеткой с аптечным запахом. Врач Семенов, в халате с пятном от борща, щелкает ручкой: *"Вы бы домой сходили.
Антон, механик из сервиса «Грушинский мост», каждый вечер задерживался у разбитой «Лады» клиентки Лиды — учительницы младших классов с вечно запачканным мелом рукавом. Они пересеклись в кафе «Рассвет», где она рисовала в блокноте кривых котиков, а он, вытирая масляные пальцы о рваный свитер, спросил: «Это про меня?» — тыкнув в каракули. Лида фыркнула: «Ты похож на ту кофемашину — вечно гудишь». Через неделю он притащил ей старую книгу Бродского с пометкой «Для тех, кто рисует глупости», а она
Иван, кузнец из деревни под Вологдой, каждое утро начинал с того, что раздувал горн старым мехом, оставляя сажу на рукавах выцветшей рубахи. В углу мастерской валялась треснувшая эмалированная кружка — подарок соседки Марфы, которая то и дело заглядывала «проверить, не помер ли от угарного газа». В тот день, пока Иван ковал петли для сарая Трофимова, в дверь постучала девушка в городских кроссовках — Ольга, племянница Марфы. «Дядя Ваня, — сказала она, переступая порог, — ты мне вентиль на
Анна Сорокина, сборщица на стеклозаводе в Выборге, каждое утро протирала спиртом стол перед сменой — боялась порезаться о сколы. В цеху пахло раскаленным кварцем, а через запотевшие окна виднелись ржавые гаражи. В обеденный перерыв Людмила из отдела контроля, жуя бутерброд с колбасой, спросила: «Опять за Сашей в больницу побежишь?». Анна кивнула, перебирая в кармане чек за ингалятор — 2 300 рублей, последние. Вечером в почтовом ящике лежала квитанция за долги по электричеству: сумма с красной