Саманта Расселл

Лайла Морган, студентка-архитектор из Бостона, замечает в своей квартире на Бойлстон-стрит трещины на стенах, которые складываются в цифру «1879». Её соседка Эмили, медсестра с татуировкой совы на запястье, смеётся: «Опять твой кофе с корицей виноват?» Но когда Лайла находит в подвале старого дома стеклянный флакон с инициалами «Р.К.», а из динамика её ноутбука доносится мужской шёпот на иврите, Эмили соглашается помочь. Они втягиваются в поиски: от заброшенной прачечной в Чайнатауне, где
Алан Меррик, 22 года, моет посуду в закусочной «Бристоль» на окраине Чикаго. Его соседка Лина, студентка-медик, замечает странные синяки на его руках: «Опять те же кошмары?» — спрашивает она, разворачивая сэндвич с тунцом. По вечерам он находит в почтовом ящике конверты без марки — внутри вырезки из газет 80-х с пометками красным маркером: «Они знают про шахту», «Не включай свет в подвале». В прачечной за углом старик в кепке «Cubs» шепчет: «Твой отец не сорвался с моста сам», — и исчезает,
В старом ангаре на окраине Сан-Франциско Лиза Морроу, биолог в мятом лабораторном халате, тыкает пальцем в экран с трещащей матрицей. «Тут еще три сигнала за линией разлома, — бормочет она, поправляя очки скотчем. — Не похоже на тектонику». Рядом капитан Джек Реннер, с татуировкой «Semper Fi» на предплечье, разворачивает карту с отметками красным маркером: порт Окленда, заброшенный док 17, тоннели под Chinatown. Его рация хрипит: «Там ещё трое под завалами, сержант. Без кислорода часа два».